Погребенные

– По своим связям.

– Всем бы такие полезные половые связи.

Он открыл свой безумно манящий рот, явно намереваясь произнести что-нибудь гадкое, когда водитель громко закричал. И тут уже не требовались знания арабского, чтобы понять: он орал благим матом, а я сидела с зажатым носом, секунду назад влетев в переднее сиденье от резкого торможения в пол.

По рукам потекло что-то горячее. Вероятно, этим чем-то были кровь и сопли. Наверное, я сломала себе нос, но от того, как быстро разворачивались события, не почувствовала боли и совсем не поняла, что случилось.

Защитные рефлексы Эттвуда работали лучше моих. Он избежал столкновения, выбросив вперёд одну руку и развалившись на кресле с грацией потомственного аристократа. Несколько секунд в немом изумлении я наблюдала за тем, как быстро от злости преображаются черты его лица. Это напомнило о наших первых встречах в Лувре и том, почему его присутствие всегда вызывало необъяснимый страх. Когда на тебя смотрят так, желание беспокоиться определённо точно не лишено оснований.

Но беспокоиться больше следовало не мне, а окружающим, ведь теперь я попала под надёжную защиту этого взгляда.

Несколько секунд они с водителем громко о чём-то перекрикивались, а потом одновременно вылетели из машины. Осман побежал вперёд, Габриэль распахнул дверь с моей стороны и протянул руку, помогая выбраться.

Он двигался словно по инструкции, защищая меня от постепенно нарастающей вокруг паники. Люди, которые шли вдоль дороги, тут же сбежались к месту аварии. Габриэль что-то отвечал им, зажимая мой нос белым носовым платком. Я стояла с раскрытым ртом, прижимаясь к нему, словно ребёнок, который заблудился в толпе взрослых дядь и тёть.

– Что случилось?

– Идиот кого-то сбил, – раздражённо рявкнул Эттвуд.

– Насмерть?

Я никогда не испытывала сложностей с нахождением в эпицентре скопления народа, и поначалу даже не поняла, что происходит с моим телом. Первыми задрожали и подкосились колени, когда несколько подбежавших мужчин образовали кольцо, удерживая остальных желающих поглазеть.

Огромной ошибкой было повернуть голову и посмотреть на то, что всё же творилось за спиной. Я несколько раз моргнула, на мгновение потеряв счёт времени. Кровь. Боги, крови оказалось явно больше, чем должно вытечь из одного мужчины. Чуть правее валялась корзина, а вокруг неё рассыпавшаяся крупа. Она тоже окрашивалась в красный по мере того, как я вела взглядом туда, где торчали поломанные в ногах кости.

Вокруг кричали, плакали, откуда-то издалека уже раздавался вой сирены, а я просто стояла и таращилась на раскалённый асфальт, по которому к моим ногам стремилось целое озеро крови.

– Откуда столько крови, – пробормотала я, сжав пальцы на рубашке Эттвуда.

Белые кроссовки на треть стали красными. Кровь всё текла и текла откуда-то спереди, и в какой-то момент начала темнеть. Я подумала, что всё дело в температуре и её свёртываемости, но тут Габриэль сказал:

– Здесь нет крови. Он, кажется, свернул себе шею.

– Габриэль.

Однако мой голос поглотила абсолютная тишина. Не осталось ни звуков, ни движений. Люди замерли в тех позах, в которых я их запомнила. Единственным, что продолжало двигаться под моими ладонями, была грудь Эттвуда.

Несколько секунд ничего не происходило. Песчаная буря, которая накрывала город, медленно сгущалась и собиралась вокруг нас, а потом там, где предположительно погиб мужчина, началось какое-то движение.

– Ты это тоже видишь?

– Да, – коротко отозвался Габриэль, прижав меня к себе. – Только не бойся, Аника. Не бойся того, что сейчас увидишь.

Мир, в котором мы существовали, просто не предусматривал то, что стало происходить дальше, и я впервые чётко осознала: это не потустороннее проникает в реальность, это я проваливаюсь туда. Чем бы это туда ни было.

Мужчина, которого, полагаю, уже признали мёртвым, поднялся из-за машины и в полном смятении завертел головой. Эттвуд не ошибся: у него была сломана шея. Кости порвали кожу в двух местах.

Дыхание Габриэля участилось, но он контролировал себя. Намного лучше, чем я. Без его поддержки я бы вряд ли по-прежнему стояла на ногах. Куда привлекательнее выглядело улечься посреди дороги, сложить на груди руки и ждать, пока движение восстановится и замерший в паре метров от светофора грузовик поедет дальше.

– Помнишь, я говорил тебе не бояться призраков?

– Но потом ты забрал свои слова обратно.

– Нет, не забирал. Есть разные призраки. Те, которые умерли недавно, вроде этого мужчины, безобидны и просто хотят понять, что им делать дальше. Они хотят…

– Домой, – пробормотала я, наблюдая за тем, как мужчина оглядывается в стремлении разобраться, что случилось.

– Да, – Габриэль слабо кивнул, тоже за ним приглядывая. – Но есть те, которые слоняются по земле уже не первое тысячелетие. Маат не просто заперла богов, она закрыла и спрятала ключи от врат Дуата от мёртвых, которые должны уходить туда после смерти. Их миллиарды, Ришар. И самые старые из них безумно злы.

– Они тянутся ко мне, чувствуя, что я могу помочь им найти упокоение…

– И встретить суд Анубиса.

– Но почему ты тоже их видишь?