Погребенные

– В Амстердаме есть такая улица…

– Понятно, можешь не продолжать, – Я закатила глаза.

Эттвуд покинул машину, но перед тем, как уйти, наклонился и засунул голову обратно в салон.

– Что тебе взять?

– На твой вкус.

В его машине царила едва ли не стерильность. Я провела по приборной панели, надеясь собрать несколько пылинок в подтверждение того, что он нормальный человек, но подушечка пальца стала даже чище, чем изначально. Немыслимо.

Я была бы не я, если бы не воспользовалась возможностью порыскать в салоне. В подлокотниках лежали маленькие бутылочки с водой и влажные салфетки. Прямо как в салоне такси представительского класса, только вот я находилась не в такси, а в модной гоночной тачке крутого, но явно чрезмерно делового чувака. Должно же здесь найтись хоть что-то, характеризующее его как личность.

По старинке я засунула руку в кармашек за сиденьем, надеясь достать пару женских трусиков, но вытянула лишь странный глянцевый журнал. Один из тех, что раздавали полистать в самолётах.

– Ну всё, – нахмурилась я, с угрожающим видом уставившись на бардачок. – Ты-то мне всё сейчас и расскажешь про этого загадочного мистера Стерильность.

Люди всегда прятали свои грязные секретики в бардачке. Например, мой отец возил там пушку, из которой впоследствии сам себя и застрелил. Однако бардачок Эттвуда оказался пуст. Ощупав полость, я не обнаружила никаких следов того, что здесь вообще побывала чья-то рука помимо моей.

Никаких женских трусиков, презервативов или что там обычно валяется у холостых мужчин с неприличными суммами на банковских счетах? Неужели ни одна из моделей, которых, несомненно, он здесь катал, не оставила в салоне помаду?

Нахмурившись, я задалась вопросом, почему так часто думаю о том, где и с кем он проводит время. Внятного ответа из мозгового центра не поступило, поэтому я отбросила все опасения, отстегнула ремень безопасности и, едва не вывихнув плечевые суставы, всё же застегнула молнию на спине.

Обычно в багажниках возили трупы и всякие приспособления для их закапывания. Загадочная физиономия Эттвуда выдавала в нём серийного маньяка. Определённо.

Только вот кроме спортивной сумки и аптечки в маленьком багажнике ничего не нашлось. Быстро покосившись на вход в «Макдоналдс», я расстегнула замок сумки и сунула в неё руку. Первыми нащупала пару чистых боксеров. Ну, по крайней мере теперь я знала, что он носит трусы и занимается в самом пафосном тренажёрном зале в центре Парижа.

– Холмс.

– Да, Ватсон? – на автомате ответила я, рассматривая абонемент. – Чёрт!

С ошалевшим от осознания того, что меня раскрыли, лицом, подняла голову и встретилась взглядом с Эттвудом. Как ни в чём не бывало оставив огромный бумажный пакет на капоте, он жевал здоровенный бургер и с ехидством наблюдал за мной.

– Нарыла на меня что-нибудь?

– Нет. У тебя тут стерильнее, чем в больнице. Но я облапала всё потными руками, так что теперь машина похожа на ту, внутри которой ездят нормальные люди. Не благодари.

– Не буду. – Довольно улыбнувшись, он скомкал обёртку и достал из пакета второй гамбургер. – Будешь?

– Не люблю…

– Огурцы, – закончил за меня Габриэль, снимая булочку и зубами стаскивая солёный огурчик с зажаренной котлеты. Сконфигурировав новый бургер, протянул его мне и полез в пакет за новым.

– Ты собирал на меня досье?

Только откусив кусочек, я вспомнила, насколько проголодалась.

– Нет, хотя хотел, но ты оказалась куда более примитивной, чем я полагал. Социальные сети – ужасная вещь, Аника.

– А ты не так стар, как я думала. Теперь я хочу поглазеть на твою страничку. – По привычке потянувшись за телефоном, я похлопала себя по бокам. – Чёрт, он разбился, когда я уронила его в примерочной. И остался там.

С набитым ртом Эттвуд отрицательно замотал головой. Он ел как конь. Даже нет, как стадо коней. А выглядел при этом как древнегреческий бог с глянцевой обложки. Тотальная несправедливость!

– У меня в кармане, – пробубнил он, кивнув подбородком.

– Отдай!

– Руки заняты, – ответил он, невинно пожав плечами, и потянулся за колой.

– Дёшево, – закатила я глаза, приближаясь к нему вплотную.

Он был ниже Алекса, но всё равно высоким. Настолько, что упирался подбородком мне в макушку. В одном кармане лежал его, а в другом – мой разбитый телефон.

– В правом, – подсказал Габриэль. – Нежнее.

Очень хотелось показать ему всю силу своей нежности, но прежде чем я вильнула рукой левее, Эттвуд опустил широкую ладонь мне на талию и прижал к себе. Мой локоть сложился в гармошку, и я вскрикнула.

– Что ты…

Вторая рука отпустила стакан колы и легла мне на шею. Намотав несколько прядей на указательный палец, Габриэль отвёл их в сторону и уставился мне за ухо.

– Татуировка, оригинально.

– Да, оригинально. – Отстранившись, я ткнула его кулаком в грудь. – Это коптский крест. Символ вечной жизни.

– Ты собралась жить вечно, Аника Ришар? – надменно усмехнулся он.

– Что ты знаешь о желании просто жить, Эттвуд? Поговорим об этом, когда побываешь на грани жизни и смерти, перенесёшь кучу операций и выйдешь из комы.