Погребенный светом (СИ)

Проведя рукой по лицу, будто снимая наваждение, Лана подумала: «Ну ты и дура, Крамская! Надо же, такое придумать… Пора завязывать с ночным чтением, пора бы уже выспаться нормально, а то еще и не такое привидится». Опасливо выглянув, Лана еще раз убедилась, что под окнами никого нет, и немного дрожащей рукой забрала с подоконника кружку, вылив чай в раковину: «Напилась!».

Силой воли, девушка пыталась загнать свой страх как можно глубже, надеясь, что это как всегда лишь воображение: она больше всего боялась своей фантазии. Прочитав книгу, Лана настолько сильно вживалась в роль, погружалась в историю, что потом ее одолевали кошмары, повсюду казалось, что книжный мир перебрался в реальный, и это ее пугало. Она боялась не темноты, а того, что выкинет ее больная фантазия в этой темноте. И сейчас она надеялась, что эти сны, этот молодой человек — лишь плод ее богатого воображения.

Забравшись в холодную кровать под одеяло, девушка вскоре забылась беспокойным сном, в котором, на этот раз, не было пугающего незнакомца. Во сне ее глаза бегали под закрытыми веками, руки непроизвольно сжимались в кулаки или начинали перебирать невидимые струны, а дыхание было слишком тяжелым, прерывистым, будто кто-то стягивал ей грудь, не давая вдохнуть.

Засыпая, Лана прошептала, то ли убеждая саму себя, то ли умоляя кого-то: «Боже, ведь я не сумасшедшая…». Утомленная девушка и предположить не могла, что ее слова могли быть кем-то услышаны. Практически мгновенно заснув, она, к счастью, не застала чуть насмешливый мужской голос, раздавшийся из темноты: «О, дорогая, а ведь это только начало».

***

— Лана! Просыпайся скорее, Лана!

«Ммм, — недовольно промычало сонное сознание, не желая отпускать девушку, которой в кои-то веки снился, нет, не хороший, а, скорее, нейтральный сон. — Я не хочууу».

— Крамская! — голос был слишком грозным — сдавшись, сознание быстро уползло куда-то отдыхать и прятаться, оставив девушку саму справляться со своими проблемами.

— Да?.. Эээ… Олег Витальевич, — путаясь в словах, спросонья спросила Лана, сделав самый умный вид, на который была способна в данную минуту.

— Крамская, в каком году Михаил Романов взошел на престол? — добрые глаза преподавателя насмешливо смотрели из-под квадратных очков, разглядывая сонную студентку.

— Эээ… 1524? — наугад ляпнула Лана, не уверенная, что даже в столетие-то попала верно. Рома, сидящий неподалеку, печально улыбнулся, опустив голову: не угадала. Впрочем, шансов у нее и так было мало — Лана ненавидела историю. Она могла выучить длиннющее стихотворение на несколько листов, которое ей понравилось, но не запомнить ни одной исторической даты. Как говорится: не дано.

Брови Олега Витальевича нахмурились, однако взгляд оставался все таким же теплым: преподаватель давно знал о пристрастиях своей студентки, иногда мучая ее самыми простыми вопросами, и редко Лане удавалось ответить правильно. Напустив на себя грозный вид, мужчина сказал:

— Стыдно, Крамская, стыдно! Вы не слышите даже того, что было сказано две минуты назад. В дальнейшем я надеюсь на вашу сознательность.

С соседней парты послышался сдавленный смешок, а Лана лишь смиренно ответила, пряча за волосами улыбку:

— Я тоже надеюсь.

На удивленный взгляд преподавателя, девушка состряпала милое личико, невинно хлопая глазками. Олег Витальевич усмехнулся:

— В следующий раз советую вам взять с собой на занятие подушку, а то парты слишком уж жесткие, — неожиданно выдал он, развернувшись и отойдя обратно к доске, после чего вновь обратил взор своих лукавых глаз на Лану. — Специально для тех, кто меня не услышал: — ткнул он пальцем в написанную дату, — Михаил Романов взошел на престол в 1613 году в семнадцать лет…

Лекция как ни в чем не бывало продолжилась. Подперев рукой щеку, девушка нахмурилась, бездумно водя ручкой по бумаге, что-то рисуя. Это была на сегодняшний день последняя пара, поэтому Лана расслабилась, вновь позволив себе не обращать ни малейшего внимания на преподавателя; она знала: на сегодня цирк закончен.

Когда звонок, оповещающий об окончании занятия, прозвенел, Крамская не спеша собрала свою сумку, прихватив с собой исчерканный листочек. Среди всяких ромбиков, цветочков и других загогулинок красовалась аккуратно выведенная фраза «Сердце — это оружие размером с кулак». «Что к чему?» — удивилась Лана: она не помнила, чтобы даже задумывалась над этим. Наверно, мозг сам выдал ее, управляя рукой, не беря во внимание, нуждается ли в этом сама хозяйка.

Покинув аудиторию последней, девушка неторопливо направилась к выходу из университета. Взглянув на часы, Лана убедилась: спешить некуда, у нее сегодня вообще ничего нет. Полностью свободный после пар день: можно потратить на все, что угодно.