Погружение

Нужно просто спросить его. Я думаю о Брук, о том, какая она прямолинейная. Она бы высказала ему все, не колеблясь. Она бы уж точно не стала избегать разговора, выдумывая нереалистичные объяснения, как делаю я. «Может, он пошел рано утром поплавать и у него расстегнулась цепочка. Может, у кого-то еще есть точно такое же кольцо с точно такой же гравировкой». Нет, Брук бы все выложила, и точка. «Логан, как получилось, что я нашла твое кольцо рядом с телом мертвой девушки?»

Но я не Брук. При мысли о том, чтобы откровенно поговорить с Логаном, меня начинает тошнить. Потому что я не хочу знать правду. А вдруг она все изменит между нами? Я так долго шла к этому – к нему. И вот мы наконец обручены. Я не знаю, что буду делать, если потеряю его. Только благодаря ему я пережила эти несколько лет после того, как все потеряла. Мать – из-за рака, когда мне было тринадцать, а потом – Робин и отца, в номере того отеля. Когда я приехала на Санг, у меня не было ничего: ни семьи, ни друзей, ни будущего. Логан это изменил.

Я так и не поняла, что его привлекло во мне два года назад, когда мы познакомились: я была неуклюжая, отовсюду выпирали кости, я и двух слов связать не могла. За целый год горевания и одиночества я одичала и только начала выходить из спячки.

После того отеля никто не знал, как со мной быть, особенно из-за того, что я, как они думали, совершила. И полиция тоже не особо помогла, отпустив меня из-за недостатка улик и так и не объяснив общественности, что произошло на самом деле.

Единственным вариантом была бабушка. Так что я стала жить с ней в старом доме на севере штата Нью-Йорк, и в основном мы старались избегать друг друга. Правда, не уверена, что это можно назвать жизнью. Я лежала, свернувшись калачиком в кровати, постоянно думала о Робин, иногда выглядывала в щель между занавесок и видела в конце подъездной дорожки толпу репортеров, которые старались пересидеть друг друга, лишь бы только взглянуть на новую главную злодейку всей Америки. Они караулили меня месяцами, но в итоге, как я и надеялась, потеряли интерес. Так что я раздвинула занавески чуть пошире и стала глядеть на мир дальше, думая обо всем, что хотела увидеть Робин, но так и не смогла. Из-за меня.

Мысленно я возвращалась к одному месту: Юго-Восточная Азия. Робин мечтала попасть туда с тех пор, как мы посмотрели с няней «Пляж», хотя такое кино было нам тогда совсем не по возрасту. Я к этому месту чувствами не воспылала, но Робин всегда умела заражать своим энтузиазмом.

Поэтому, когда почти через год после смерти своего сына бабушка наконец умерла, а ее наследство – в сочетании с состоянием, которое осталось после отца, получилась солидная сумма – оказалось на моем банковском счете, я первым делом купила билет. В один конец, до Пхукета, а потом восемь часов добиралась на пароме до места, которое Робин однажды упомянула, разглядывая вылощенные фотографии на сайтах о Сиамском заливе: острова Санг.

Даже когда паром только подходил к острову, я, несмотря на всю утомленность многодневным путешествием, не могла оторвать от него усталых глаз. Купающиеся в розоватой дымке горы величественно поднимаются над водой. Цвета такие яркие, что хочется зажмуриться. Как будто, проведя год в зимней серости, смотришь прямо на солнце.

Я заставила себя пройти курс дайвинга. Мне это никогда не было интересно, но Робин – было. И в это путешествие я отправилась ради нее. Так что я пошла на курс, почти ни с кем не разговаривала, избегала смотреть на других учеников в группе и на инструктора, обаятельного рыжеволосого британца по имени Нил, в которого все девушки в группе, включая меня, были влюблены, как школьницы. Но как только я сделала свой первый вдох под водой, во мне словно что-то раскрылось. Что-то, что я держала взаперти с того дня, как потеряла Робин. Я ощутила свободу. На глубине неважно, кто ты и что совершил. Важно лишь, насколько размеренно ты втягиваешь воздух и та секунда, которая проходит, прежде чем его выпускаешь.

К концу первого погружения я уже подсела.

Закончив курс для начинающих, я сразу же записалась на следующий, а потом на следующий, пробив небольшую брешь в своих финансах. Днем я тренировалась под водой, а по вечерам, сидя в своем номере размером с платяной шкаф, читала учебники, которые дал мне Нил. В конце первой недели он уговорил меня пойти с ним в бар, который только что открыл его друг, и несколько часов спустя я уже сидела на байке, вцепившись в Нила, и мы ехали по дорогам среди пальм в этот бар – всего лишь небольшое открытое пространство рядом с джунглями, в центре – навес с крышей из пальмовых листьев.

– Вот и «Франжипани», – сказал Нил, когда мы припарковались у забора из проволочной сетки. – Его недавно открыл мой приятель Логан. Здесь обычно и тусуются все экспаты.