Погружение

Под мышками у меня было мокро, а в рот набился песок, и, когда мы вошли, несколько лиц обернулись к нам. Высокая блондинка нордической внешности, неопрятный серфер с такими спутанными волосами, что они почти превратились в дреды, бледная темноволосая девушка с суровым выражением лица – единственная, кто не улыбнулся, – и Логан.

Они поздоровались со мной в один голос, и на меня разом обрушилась такая мешанина акцентов и диалектов, что нельзя было разобрать ни слова.

Впервые за столько лет мое присутствие было встречено с таким энтузиазмом, и, глядя на их воодушевленные лица, я ощутила, как в животе разливается тепло. Я сразу поняла, что эта компания особенная, сплоченная. И на мгновение мне показалось, что я как будто вернулась в колледж, что вокруг меня люди, которые меня приняли. Моя соседка, ее парень Эрик и их друзья. Люди, рядом с которыми я чувствовала, что я – нечто большее. Что я особенная.

В ответ я промямлила:

– Привет, я Касс.

Имя показалось мне чужим. Я произносила его всего пару раз с тех пор, как зарегистрировалась под ним в отеле: к счастью, девушка на ресепшен не стала проверять мой паспорт. В груди поднялась новая волна жара: а вдруг меня раскроют? Но я проглотила панику. Я приготовилась, что моя ложь вызовет шквал обвинений, что меня узнают и быстро прилепят ко мне ярлык лгуньи. Или что похуже.

Но я услышала только сильный шотландский акцент Логана.

– Мне уж точно приятно познакомиться с тобой, Касс.

Оттого, что он произнес мое имя, у меня закружилась голова, и когда он взглянул на меня своими синими глазами, меня бросило в жар. В глазах на секунду потемнело, как когда мигает экран телевизора. Как только я увидела Логана, я сразу поняла. Это не просто место, куда я приехала. Санг – место, где я останусь.

И осталась. Следующие месяцы мы с Логаном проводили вместе практически все свободное время. Он сделал меня частью своей жизни, частью семьи, которую нашел на острове. Когда я сдала экзамены на инструктора по дайвингу, Фредерик меня нанял. Каждый вечер я проводила во «Франжипани», наблюдая, как девушки кокетливо улыбаются Логану, а потом краснеют, когда он тянется через стойку, чтобы поцеловать меня. Осознавая, что он выбрал меня.

Первый год или около того дела у «Франжипани» шли неважно, ведь от пляжа Пхо-Тау, где все тусуются, идти до него прилично. Логан потратил на бар почти все сбережения, так что несколько раз, когда ему нечем было платить ипотеку, я помогала ему деньгами. Я не возражала: их у меня было более чем достаточно. И в конце концов Логан разобрался с управлением. Вместе с другими «старожилами» он разработал крепкую маркетинговую кампанию, которая сподвигла гостей курорта все-таки добираться до бара, и добился, чтобы «Франжипани» включили в официальный список обязательных к посещению баров всего острова.

Но теперь, когда дело пошло, мы видимся реже. Чаще всего за стойкой для меня уже нет места; все стулья заняты посетителями, так что почти все вечера я провожу дома или в фитнес-клубе курорта, на занятиях по пилатесу у Греты. И так как мы часто были порознь, произошло кое-что, из-за чего мы друг от друга отдалились. Настолько, что пару недель назад мне казалось, что я его потеряла. Но после помолвки и наших клятв провести оставшуюся жизнь вместе все снова изменилось.

Вдруг меня охватывает паника, при мысли о том, что он меня бросит, сжимается горло. Как и несколько недель назад. Я пыталась подавить эти чувства, забыть о случившемся. Нельзя, чтобы они вернулись, особенно сейчас. Я слегка прокашливаюсь, но это не помогает.

– Ты как, нормально? – Логан обеспокоенно смотрит на меня со своего конца дивана. Я киваю, хотя от нормального состояния я далека настолько, насколько это вообще возможно.

Он зевает и потягивается.

– А я просто без сил. Да и ты наверняка тоже. Может, ляжем пораньше? Уверен, завтра, когда вернется Фредерик, нам всем будет чем заняться.

Он встает с дивана, и мне хочется побежать за ним, умолять, чтобы он сказал, что ничего не изменится, что он не имеет отношения к смерти Люси. Но я застыла как камень и сижу, пока он идет к двери в спальню.

– Ты идешь? – спрашивает он.

Я следую за ним в спальню, и впервые темное море, виднеющееся в наших окнах от пола до потолка, меня не радует. Логан уже снимает рубашку и бросает в корзину для белья. Он поворачивается ко мне, и я пробегаю глазами по надписи на гэльском, вытатуированной у него под ключицами. Chan eil tuil air nach tig traoghadh. В первый раз, когда я увидела его без футболки – меньше чем через неделю после того, как мы познакомились во «Франжипани», – я спросила, что она значит.

– Это старинная поговорка, – прошептал он мне на ухо, пока я водила пальцем по выпуклым буквам. – Любой прилив рано или поздно отступает.

Тогда я подумала, что в этом есть смысл. Что самое худшее уже позади.