Погружение

Когда я начала путешествовать по Восточной Европе, я рассчитывала зарабатывать фрилансом и писать для разных СМИ. Мне хотелось освещать то, что происходит прямо сейчас: территориальные споры, этническая преступность и стычки, которые продолжаются даже спустя десятилетия после окончания войн. Но мои бесчисленные письма и походы без приглашения в редакции всех газет, какие я смогла найти на пространстве бывшего Восточного блока, не принесли результата. Никто не хотел нанимать девчонку без репутации, которая даже не окончила колледж.

Так и появился персонаж BrookeaTrip. Людям плевать на то, что я рассказываю о местах, где побывала, но они готовы хорошо платить, чтобы откровенно одетая девушка с кучей подписчиков и приличными навыками фотографии рекламировала их продукцию.

Но, может, это мой шанс. Статья, которую я хотела написать об этом острове, со смертью Люси потенциально может стать гораздо интереснее. В ней будет больше эмоций, интриги – всего, что делает текст увлекательным. Ее точно перепечатают какие-нибудь региональные – а может, и международные – СМИ. Она может стать моим прорывом.

Так что большую часть утра – и значительную часть ночи – я провела в соцсетях, пытаясь понять, кто же такая Люси. Но мои усилия ничего не дали, ведь все, что у меня есть, – это имя и отпечатавшееся в мозгу воспоминание о ее больших голубых глазах.

Звякает телефон, и я тянусь за ним через стол: хоть бы какие-то новости! Я вижу сообщение от Касс, и сердце начинает биться быстрее.

Полиция только что сообщила Дагу результаты вскрытия. Они говорят, что Люси утонула. Никаких следов преступления.

Я сжимаю телефон крепче, в горле поднимается ярость. Я заставляю себя ее подавить и негнущимися пальцами набираю ответ.

Можем встретиться?

Через десять минут я уже стою у Центра дайвинга, где ко мне присоединяется Касс.

– Значит, полиция считает, что это несчастный случай? – спрашиваю я, как только она открывает Центр и мы садимся на скамейку у стены.

Касс с опаской отодвигается, и я усилием воли разжимаю кулаки. Нельзя так напирать, особенно после всего, что она пережила. Я и вчера вела себя так же. Вышла за рамки амплуа, в котором меня хочет видеть их компания: амплуа веселой легкомысленной блогерши. Я говорила слишком громко, была слишком самоуверенна. Я чувствовала, как они дистанцируются от меня.

Но я все равно не могу сидеть и смотреть, как они лепят на смерть Люси ярлык «несчастный случай», когда все указывает на другое.

– Кроме того, что я тебе написала, Даг больше особо ничего не говорил. Он думает, полиция не делала полного исследования, хотя они все равно не раскрыли бы подробностей, мы ведь не родственники Люси. Ему просто позвонили и сказали передать Фредерику, к какому заключению они пришли. Когда он приедет, у нас будет собрание персонала. Тогда, наверное, и узнаем что-то еще.

– А о синяках у нее на шее они ничего не сказали?

Касс уставилась вниз, лицо у нее смущенное.

– Даг сказал, что никаких синяков не нашли. Видимо, ребята вчера были правы. Я, кажется, сделала поспешные выводы.

– А как же порез на лбу? Ты же его видела?

Губы у Касс плотно сжаты.

– Они думают, что она ударилась головой о камень. В пятницу вечером было сильное течение, и кое-где на берег могло вынести много камней.

– Не слишком ли все быстро? – спрашиваю я. – В смысле, с тех пор, как ее нашли, не прошло даже суток.

Касс молчит. Неудивительно. Она обычно не говорит, что думает. Когда высказывают мнения, она чаще всего соглашается с кем-нибудь. Она не из тех, кто будет раскачивать лодку.

Но я все равно знаю, что я права. Я же видела, как Даг вчера разговаривал с полицейским, их переглядки, шепотки. И как охотно все они свалили смерть Люси на несчастный случай.

Должно быть, Фредерик их подкупил. Полиция ни за что бы не постановила, что Люси убили, если этого не хочет Фредерик.

Она снова поднимается: ярость, та же, что и раньше. Ногти оставляют на ладонях следы в виде полумесяцев. Я не хочу, чтобы Касс заметила, так что поневоле разжимаю кулаки и кладу левую ладонь на запястье правой руки и тереблю свои браслеты. Двигаю их один за другим, вверх и потом снова вниз, подавляя злость.

– Они все еще проверяют, сколько у нее в крови алкоголя и есть ли там следы наркотиков, – тихо говорит Касс. – Сказали, что результаты должны прийти в течение дня.

Я едва ее слышу. И так понятно, какие будут результаты. Какие нужны Фредерику: мол, Люси напилась, была под кайфом, или еще что. Потом она решила поплавать, но не справилась с течением. Ударилась головой о камень, утонула и опустилась на дно, где ее нашла Касс.

Проще некуда. Такое объяснение всех устроит. Кроме, конечно, Люси.

Мы с Касс встречаемся взглядами, и я вижу в ее глазах проблеск сомнения.

– Ты же в это не веришь, да? – хватаюсь я за возможность.

– Не знаю. Ну то есть, может, так и было…

– А полиция звонила родителям Люси? Они сообщили ее родственникам?