Погружение

Я вспоминаю, какой хрупкой казалась Касс на исходе нашей ссоры: по всей видимости, она допускала возможность, что действительно убила Люси. Я ожидала, что она будет все отрицать, что у нее есть отговорка, которая все объяснит. Но ее ответ казался абсолютно искренним. А это значит, что у меня остается один вопрос.

Действительно ли за этим стоит Касс?

Как ни крути, единственный ответ, к которому я прихожу, – нет.

И тут я понимаю, что не дала ей возможности объяснить другую улику, которая подтолкнула меня к поспешным выводам. Не дала рассказать, как у нее оказался телефон Люси и что произошло несколько лет назад в номере того отеля, о тех смертях, которые полиция почти никак не комментировала, о которых пресса сочинила столько баек. Я была так воодушевлена, что наконец отомщу и как: это будет прорыв, и он вернет меня в ту жизнь, о которой я мечтала. Потому что я знаю, что будет, если пост привлечет нужное внимание. Какое там обращаться в новостные агентства и предлагать себя в качестве автора; они сами прибегут и будут швырять в меня деньгами, лишь бы получить из первых рук рассказ о том, как я встретилась с Убийцей из Хадсона, особенно если сдобрить его вызывающими предположениями, что она причастна к новым убийствам. Наконец-то у меня будет журналистская карьера, которой, как я всегда считала, я заслуживаю. Которая могла бы быть у меня уже сейчас, если бы Касс тогда подтвердила, что Эрик меня изнасиловал.

Когда я приехала на остров, мой план казался таким благородным: вывести Касс на чистую воду, вступиться за всех, кто был так безжалостно убит на Санге. Но теперь вся моя кампания против Касс как будто запятнана эгоистичностью, которой я раньше не замечала.

За спиной раздается треск сломанной ветки. Такой громкий, что слышно сквозь шум дождя.

Я оборачиваюсь, но вокруг тихо. Деревья растут плотно, настолько, что не разглядишь, прячется ли за ними кто-то. На несколько секунд я замираю и прищуриваюсь, но за деревьями виднеется только темнота. Жду, не раздастся ли треск снова, но кроме ударов капель о листву слышно только тишину.

Я продолжаю подниматься по тропе и не останавливаюсь, пока не достигаю вершины. Тропа заканчивается на пологом участке, где нет деревьев. Я покидаю пределы джунглей, и ветер хлещет мне в лицо. Осторожно подхожу к краю утеса, склон которого уходит вниз ломаной линией, а дальше – глубокий обрыв до самого моря и камней. Здесь мы стояли с Касс всего несколько дней назад. Здесь, должно быть, стояла и Джасинта за секунды до того, как ее тело ударилось о камни.

Дождь все барабанит, и я подвигаю ногу ближе к краю, пока пальцы не выступают за него. Как легко было бы шагнуть туда, чтобы все эти мысли просто прекратились. Чтобы не нужно было думать о свежем чувстве вины, засевшем внутри, обо всем, что я сделала в жизни не так, что могла бы сделать иначе. Мне не пришлось бы думать, что делать дальше, как начать сначала.

Я уже пробовала раньше. Могла бы попробовать снова. На этот раз удачнее, не оставив себе шанса на ошибку.

Сзади, пробиваясь сквозь ветер, опять слышится шум. На этот раз он громче, чем хруст ветки, и больше похож на тот, что может произвести человек.

Я резко поворачиваюсь и оскальзываюсь, с обрыва летят мелкие камешки. Из-за дождя не слышно, как они стучат по камням внизу.

– Кто здесь? – говорю я, но ветер будто уносит мои слова в пропасть.

Я выжидаю.

– Кто здесь?! – говорю я громче.

Я вглядываюсь в дождь и, кажется, вижу, как за деревом у тропы что-то мелькает, но не могу понять, человек это, или животное, или плод моего параноидального воображения. Я вздрагиваю: должно быть, то же самое чувствовала последние недели Касс, когда я следила за ней по всему острову.

– Касс? – кричу я.

Сперва я надеюсь, что это и правда она: пошла за мной, чтобы дать мне еще одну возможность. Возможность извиниться, что я так ошиблась. Но как только эта мысль пузырьками оформляется в голове, они тут же лопаются о реальность. После всего, что я сделала, она уж точно пришла сюда не с намерением помочь.

Кто бы ни следил за мной, замышляет этот человек явно недоброе.

Я достаю из кармана телефон, но вспоминаю, что мне некому звонить.

Я лихорадочно оглядываюсь, пытаясь понять, откуда донесся шум. Но с одной стороны только густая чаща, а с другой – утес. Бежать некуда. Разве что вниз. Я выглядываю за край. Острые верхушки камней тянутся к небу, из-за дождя их почти не видно.

Мои недавние мысли испарились. Я внезапно как будто прозрела: я не хочу закончить как Джасинта, не хочу лежать, переломанная и одинокая, у подножия этого утеса.

Шум раздается снова.

И вместе с ним ко мне приходит понимание. Если во всех трех смертях виновна не Касс, значит, убийца Джасинты, Люси и Даниэля, скорее всего, до сих пор где-то на острове.

Мне хочется закричать, завопить. Но я знаю, что это ничего не даст. Кто меня услышит? И после всего, что я сделала, кому какая разница?