Пояс Скорби

– У тебя ошибочные начальные установки, – прорычал Колобок, наконец. – Ты, должно быть, решил будто кто-то станет тебя уговаривать. Макс Карташ! Ты просто полетишь туда и вернешься на инженерном боте. Выполнишь свое предназначение. Без сотни глупых вопросов, сомнений или этих твоих инициатив. Просто сделаешь, что должен, как инструмент. Перестанешь заниматься тем, на что в принципе не способен – пытаться думать и планировать. Осознаешь, наконец, что тебе выпало счастье оказаться поблизости от того, кто решал и решает куда более сложные задачи, чем примитивная логистическая операция в пределах микроскопического, по космическим меркам, объема пространства.

В общем, все как всегда. Диалога не получилось. Уверенный в собственной исключительности и, что самое печальное – непогрешимости, Шарик и слышать не хотел ни о каких альтернативных вариантах. А это значило, что снова все придется делать по-своему.

***

К прыжку через бездну готовился трое суток. Собственно саму металлическую клетку, в которой должен был путешествовать я с припасами, дроиды сварганили за пару часов. И еще полчаса ушло на то, чтоб наполнить ее грузом и все тщательно закрепить. Боевой дрон – машина маневренная, резкая и для пассажирских перевозок не предназначенная. В бою этот беспилотник способен такие кренделя выписывать, что все живое, попади оно внутрь, по стенкам бы в тонкий блин размазало. Оборудовать же «корзину» к этому «дирижаблю» гравикомпенсатором, и соответственно – реактором, никто и не собирался.

Теоретически, с технической точки зрения, возможные перегрузки были главной опасностью для пассажира. Навигация заключалась в заранее прописанном кибернетическому существу четком приказе: лететь из точки «А» в точку «Б», не совершать резких маневров и не превышать заданные пределы ускорения или торможения. По достижении заданных координат, выполнять текущие команды оператора. В принципе, поводов для беспокойства не было. Но как-то мне зябко становилось, при одной мысли, что придется несколько часов болтаться под брюхом техноразумного безо всякой защиты.

Остальное время ушло на то, чтоб изучить созданную Колобком по результатам моих разведывательных вылазок базу мертвых кораблей и подобрать тот, что станет донором моей баржи. Напомню – атака «Литургии» привела к тому, что приготовленные мародерами двигатели от «Гефеста», я уже использовать не мог. Как по мне, так я и сразу бы не стал пытаться впихнуть невпихуемое, но нужно признать, определенная логика в их действиях все-таки была. «Стерва» с четырьмя движками от инженерного крейсера, хоть и выглядела бы как корова с седлом, но и резвость бы получила чуть ли не как у призового скакуна.

Только вот меня лично тактика «бей и беги» не устраивала. Я намерен был сделать из шахтерской баржи корабль, с которым не всякий рискнет связываться. А дюжина боевых дронов в доках – как последний аргумент для особо глупых или настырных. Эти же– я имею в виду окситанских «Кохи-4-44», конечно – и сами по себе ребята шустрые. Догонят кого хочешь.

Мне же от двигателей нужна была надежность и не слишком большая прожорливость. Габариты, места креплений, разъемы управляющих шлейфов и диаметр труб подачи топлива волновали мало. К сожалению, в нашем «магазине» был представлен ассортимент только первого технологического уровня, который универсальности и взаимозаменяемости, как было принято в технике Содружества начиная с условно второго, не предусматривал.

Ну конечно, хотелось чего-то не особо крупного, но тяговитого. Чтоб потом броневое покрытие корабля не слишком пришлось переделывать. Не от лени – нет! Исключительно из соображений экономии времени.

И выбор свой я остановил на «Трэшере», том самом эсминце, что так эротично торчал из борта имперского крейсера. По сути, на умматарце вообще кроме двигателей и нескольких кинетических турелей ближней обороны ничего живого не осталось, но мне от Племенной Республики и их кораблестроителей ничего больше и не было нужно. Эстетический взгляд на дизайн кораблей – как набора модулей, кое как скрепленных между собой открытыми Великой Бездне фермами для жесткости – я не разделял. Электроника, как уже успел убедиться, на умматарских судах стояла исключительно окситанская, а брони вообще практически не присутствовало. В бою эти отважные парни полагались на скорость и большие пушки.

Параметры тяговых движков эсминца радовали глаз. И что особенно было хорошо – их на «Трэшере» присутствовало аж шесть штук. Было из чего выбрать. Мне нужны были только те четыре, у которых ресурс выработан менее всего.