Пойма

Домой мы вернулись к ужину. Я почистил рыбу — а попались нам по большей части окуни размером с ладонь, — и бабушка зажарила её с кукурузными шариками. Ещё она испекла пирог с инжирным вареньем, а мама не верила, что его можно приготовить так, чтобы получилось вкусно.

Мы съели рыбу (мама и бабушка постоянно напоминали о том, чтобы мы не подавились костью), потом стрескали пирог — он оказался бесподобным. После этого вышли на веранду — посидеть, покачаться на скамье, полежать на полу, пока не переварим пищу до той степени, чтобы снова можно было двигаться.

14

На следующий день веселью пришёл конец, и всё снова пошло своим чередом. Мы разделались с домашними делами, а после обеда бабушка стала разбирать один из своих картонных чемоданов. Внутри оказалось шесть книг. Библия, «Айвенго», «Приключения Гекльберри Финна», «Последний из могикан», «Алый знак доблести» и «Зов предков» Джека Лондона. Она заставила меня читать вслух из «Айвенго».

Бабушка всё твердила, как ей нравится, когда ей читают вслух.

Я закончил главу. После этого настала очередь Том. Складывание слов из букв доставляло сестре немало хлопот, и я уж было хотел отобрать у неё книгу и читать дальше сам — так меня захватило повествование, — но бабушка не позволила. Том еле-еле дотянула до середины главы и сдалась.

Бабушка сказала:

— Очень хорошо, Том. Тебе просто надо поупражняться ещё немного, чтобы к длинным словам привыкнуть.

Книга опять оказалась у меня, и я смог вникнуть в происходящее на страницах. Так и шло наше обучение. Я ничего не говорил. Просто читал, и всё тут. Читать мне нравилось. И книга нравилась. С бабушкой весь учебный процесс протекал легко, будто в шутку. После полудня она полюбопытствовала, не желаем ли мы — мама, Том и я — съездить в город и навестить папу в парикмахерской.

Мама отклонила предложение — ей надо было развесить бельё на просушку, и хотя бабушка захотела отрядить нас с Том ей на подмогу, мама отказалась и приказала нам отправляться в город самим.

Мы ехали на высокой скорости, с опущенными окнами. Ветер наполнял салон автомобиля ароматами леса и почвы.

Бабушка воскликнула:

— Ох и люблю я запах земли! А пуще всего — прямо перед дождём. Когда собирается дождь, в этом запахе всегда появляются такие, знаете, особые нотки. А вот в Северном Техасе — там не то. Там земля — сухая, сырая ли — никогда не пахнет как надо.

Мы пробыли в парикмахерской не так уж долго, а бабушка уже успела соскучиться. Она без устали спорила с посетителями по любому возникающему поводу. О религии. О политике. О земледелии. О Великой депрессии. Даже Сесиля ухитрилась она вывести из себя, а уж он-то обожал поболтать обо всякой всячине. Бабушка заявила, что он стрижёт слишком коротко, и даже порывалась показать, как правильно двигать запястьем при заточке бритвы.

Когда её наконец-таки утомили споры, бабушка схватила один из бульварных журналов и взялась читать; довольно скоро она принялась критиковать стиль письма. Папа, Сесиль и клиенты парикмахерской явным образом обрадовались, когда она всё-таки решила наведаться с нами в универсальный магазин.

Меня тревожила мысль о том, что мы отправляемся в лавку Груна, но когда мы вошли, он поприветствовал нас как родных. О нашей недавней встрече старик и не вспомнил — только похвалил мамин шоколадный кекс.

— Выпечка у ней хорошо удаётся, — согласилась бабушка, поджав губы, — только вечно кладёт слишком много сахару, а яиц для глазури — так то, наоборот, жалеет.

— А-а, — кивнул мистер Грун.

— Как-нибудь я сама что-нибудь состряпаю, да и принесу кусочек попробовать, — пообещала бабушка.

— Крайне мило с вашей строны, мэм, — сказал мистер Грун. — С тех пор как жена у меня померла, я ничего стоящего себе не готовлю. Так, пробавляюсь кое-чем по мелочи, но не больше того.

Бабушка прикупила не очень много. Продуктов для мамы: муки, кофе и кукурузной крупы, а для нас с Том — карамельных палочек. Мы вышли к машине и сложили внутрь весь упакованный товар, кроме леденцов — на них-то мы набросились без промедления.

— Можно тут ещё чем-нибудь заняться? — спросила бабушка.

— Нет, мэм. По сути-то и нечем. Разве что заглянуть в гости к мисс Мэгги. Вы же говорили, что знакомы.

— Я знаю, кто она такая, но не припомню, чтобы мы с ней за всю жизнь обменялись хоть словом… Впрочем, чёрт возьми, а давайте-ка сходим! А ну как с ней будет интереснее поговорить, чем с этими мужчинами. А то им ведь слова поперёк не скажешь. И всё-то они знают, всё-то умеют! А на деле-то не смыслят ни в чём, даже сквернословить — и то вовсе не такие мастера, каковыми себя воображают.

Поскольку я не слышал, чтобы при бабушке хоть кто-нибудь выругался, то не берусь утверждать, как именно она пришла к такому выводу, однако можно было поспорить, что сама она бранится не хуже прочих. Что же касается того, что они разбираются в жизни меньше, чем о себе думают, — что ж, у них попросту не хватило времени как следует выразить мысль. Потому что бабушка тарахтела без передышки.