Пойман с поличным. О преступниках, каннибалах, сектах и о том, что толкает на убийство

Выросший в крошечном городке в дебрях Среднего Запада, Джонс быстро заметил, что именно проповедники пользуются наибольшим уважением и авторитетом. Итак, Джим Джонс с раннего возраста знал, кем он хочет стать в будущем. Мальчик начал практиковаться в игре в Бога и проповедника. Мы не знаем, как назывались эти забавы, но в основном они заключались в том, что он убивал бездомных животных, а затем устраивал их похороны перед группой приятелей.

Эксцентричное поведение Джонса этим не ограничивалось. В то время как другие дети, играя в войнушку, спорили о том, кто кем будет из солдат союзников, маленький Джим всегда хотел быть Гитлером. Похоже, уже в детстве Джим Джонс был очарован властью и тем, что один-единственный человек смог продержаться на ее вершине так долго.

Неудивительно, что в результате этих невинных причуд (включая привычку носиться по американскому школьному двору сороковых годов и изображать при этом фюрера) маленький Джимми не пользовался особой популярностью среди сверстников. Большую часть детства он был изгоем и проводил много времени в одиночестве. Но все изменилось, когда в подростковом возрасте Джонс наконец обрел веру и единомышленников в местной церкви пятидесятников. Еще в юные годы он начал читать вдохновляющие проповеди очарованной толпе, которая с жадностью ловила каждое его слово. Наконец-то он нашел свою нишу. Обладая талантом харизматичного и обаятельного проповедника – а также сообразительного организатора, – уже к 25 годам Джим Джонс основал собственную церковь.

Небольшое отступление: одно из наших любимых занятий в процессе расследования – это выяснять, какими профессиями владели убийцы до того, как начать преступную жизнь. Деннис Рейдер (он же BTK) специализировался в области электроники; Джон Уэйн Гейси занимался политикой, а также подрабатывал на детских вечеринках в качестве клоуна Пого; Тед Банди даже трудился на горячей линии для самоубийц. Но мы должны признать, что Джим Джонс достоин приза за самую странную работу. Потому что до того, как стать проповедником-евангелистом и лидером секты, он был коммивояжером, продававшим шимпанзе. Да, все верно – в 1960-е и 1970-е годы в США можно было купить живых шимпанзе в зоомагазине или прямо на пороге собственного дома. Но вернемся к Джонсу и его церкви.

После того, как Джонс взялся за дело, успех не заставил себя долго ждать – его захватывающее послание о радикальном социалистическом христианстве нашло отклик в сердцах людей. Сейчас трудно представить, что этому человеку в 1950-е годы удалось найти последователей в суперконсервативной Индиане, проповедуя коммунизм! Вообще говоря, нужно понимать, что, хотя в то время эта философия в США считалась отвратительной – даже предательской, – все больше и больше людей разочаровывались в капитализме.

После долгих лет послевоенного потребительства, которое выдавалось за патриотизм, и после начала войны во Вьетнаме многие американцы были потеряны, бедны и истощены. Потеряв веру в американскую мечту о процветании, эти люди нуждались в чем-то ином. Итак, Джим Джонс сказал им то, что они хотели услышать: погоня за материальными благами порочна, никто не должен жить в нищете, а если кто-то боится превратиться в коммуниста, то ему на самом деле не о чем волноваться, ведь сам Иисус был старым добрым коммунистом.

Джим Джонс, как и все успешные лидеры сект, выступил в идеальный момент с идеальным посланием. Это поколение искало новый образ жизни. Одни обратились к ЛСД, другие основали Американское общество атеистов, третьи следовали за группой Grateful Dead[61] от побережья до побережья, а некоторые, на свою беду, нашли Джима Джонса и «Храм народов».

Как пишет Джефф Гуинн в книге «Дорога в Джонстаун», особая разновидность пятидесятнического евангелизма Джима Джонса уходит корнями в его юные годы, которые имели много общего с детством его последователей. Опыт нищенского существования сделал его ярым поклонником коммунизма, а жизнь изгоя превратила в горячего сторонника расовой интеграции. На самом деле страсть Джима Джонса к защите гражданских прав была необычайно сильной. Так, после того, как однажды отец не разрешил его черному другу прийти к ним на обед, Джонс ушел и больше никогда не общался с родителем. В то время Индиана была глубоко изолированным штатом, и поэтому риторика молодого проповедника казалась весьма прогрессивной, – неужели белый человек говорит черным, что они равны и что он их любит? Поистине это казалось чем-то новым. Он был другим.