Пойманная

А вдруг агатовый дар действительно возродится в моих детях?

Нет! Ни за что!

— Найя, ты меня слушаешь? Посмотри, что стало с моими волосами. Хоть каждую неделю стригись.

— Ага…

А если я стану богиней, то у меня будет абсолютный дар, и тогда мои дети…

Нет!

Какие дети?! О чем я! Эта семейка невыносима. Бесстыжие манипуляторы!

Ноэль притворилась, что не замечает моего смятения.

— А после илеры волосы начинают виться. Скажи мне, с какой стати они вьются? У тебя они всегда вились, и ты даже не пытаешься ничего с этим делать. А у меня волосы были прямые, как…

— Ноэль!

— А? Что?

— Какой дар унаследуют наши с Аденом дети, если я стану богиней?

Ноэль сверкнула глазами и посмотрела на меня с усмешкой. Или это было восхищение? Нет, ни то, ни другое. Облегчение. Ноэль боялась, что мы с Аденом действительно заживем тихой жизнью. Что ж, я докажу ей, что ее махинации ни к чему не приведут. Мы дали друг другу обещание. Я спрашиваю просто так.

— Могут проявиться интереснейшие комбинации. Все зависит от условий, силы, времени воздействия и наследия родителей. Некоторые воздействия способны изменить твои гены, а некоторые — нет. Аден наотрез отказался становиться богом, так что, если ты станешь богиней, ваше наследие может оказаться весьма забавным. Вот, посмотри, у Лорианны…

Я никак не могла заставить себя сосредоточиться на объяснениях Ноэль. Она запутанно рассуждала о рецессивном наследовании божественного дара, о воздействиях илеры. Неужели я всерьез об этом думаю? Нет. Конечно же, нет. Я никогда не обману Адена, не так ли? Мы договорились, что больше не участвуем в играх богов. Нет, никогда не нарушу данное ему обещание. Хотя… как несправедливо: у него абсолютный дар, а у меня всего лишь искрящиеся руки. «Дарчик», как сказала Матильда. Вот если бы я стала богиней и получила абсолютный дар, тогда все было бы честно. Я бы даже пользоваться им не стала, зато у детей получились бы интересные комбинации магических способностей.

— НАЙЯ! О чем ты так глубоко задумалась?

— Ммм… об Адене. Не подумайте, я не собираюсь становиться богиней. Мне интересно… так, на всякий случай.

— Разумеется. Аннисар так и сказал, что ты совсем не хочешь стать богиней черной страсти.

Все понятно. Аннисар. Дух-покровитель — болтливый старикан, рассказал обо всем Ноэль раньше времени.

— А вы… вы согласились бы отдать мне…

— С радостью. Мне эта работа надоела, как зубная боль. — Проследив за игрой эмоций на моем лице, Ноэль улыбнулась. — Ты очень забавная, когда борешься с собой, Найя.

— Я не борюсь с собой, с чего вы решили?

— Не обижайся, но ни ты, ни Аден не созданы для спокойной, размеренной жизни, и вам это известно. Знаешь, что лучше всего предсказывает будущее? Прошлое.

— Неправда! Еще как созданы! — возмутилась я. Не нужен мне абсолютный дар.

— Хорошо, дорогая. Считай, что меня ты убедила. Осталось убедить себя.

— Да я…

Ладно, кого я обманываю. Сегодня же скажу об этом Адену. Ну, или завтра. Да, лучше завтра. Вдруг мне приснится что-то важное, что поможет принять решение.

* * *

Ничего дельного мне не приснилось, но на следующий день, как только закончились занятия, я вызвала Аннисара. Надо же посмотреть на жерло вулкана перед тем, как принимать решение и во всем признаваться Адену. Если мне предстоит искупаться в лаве, сначала я должна ее увидеть.

Однако Аннисар не одобрил моей политики «сначала посмотри, а потом признайся».

— У меня и так сложные отношения с приемным сыном. Если после этого станут еще хуже, то не обижайся, но я тебя испепелю, — искренне пообещал Аннисар, и я ему поверила.

Он сможет. Испепелит и не замучается совестью. Не человек он, понимаете? Его так называемая кожа соткана из огня, и это — в человечьем обличье. А уж какие они, духи, на самом деле, лучше и не спрашивать.

— Обещаю, что мы только глянем на жерло — и все. Никто ни о чем не узнает, но мне будет легче принять решение.

— Не пытайся мною манипулировать, Найя! Если ты проговоришься, что я отнес тебя на вулкан, и Аден разозлится, то я…

— Не проговорюсь. Обещаю, что сегодня же расскажу Адену о вашем предложении. Вдруг он не позволит мне стать богиней?

— Ха, — сухо проскрипел дух, — он тебе и так слишком многое позволяет. Ладно, держись крепче, но только за одежду, а то спалю.

Я чувствовала его сухой жар через несколько слоев одежды. Поднявшись в воздух, Аннисар окружил нас подобием мыльной пленки и полетел.

— Ты в порядке? — пророкотал он.

— Ага, — зажмурив глаза, я пыталась не смотреть вниз, где ритмично покачивался океан. Оказывается, я не только плавать не люблю, но и летать.

— Тогда перестань трястись от страха, ничтожное ты существо.

И сама знаю, что ничтожное. На корабле тошнит, в воздухе тошнит. Интересно, а богинь тошнит?

— Аннисар, а богинь тошнит?

Дух замедлил полет и отклонился назад, чтобы посмотреть на мое лицо.

— У тебя что, гипоксия?

— Гипо — что?

— Кислородное голодание. Ввожу новое правило: не болтать во время полета! — объявил дух-покровитель и рванул вперед.