Поймать невидимку

Это конец, поняла я. Он ни за что не поверит, что я пришла сюда с намерением все ему рассказать. Полная безнадега.

Послышались быстрые шаги, за дверцу потянули. Не придумав ничего лучше, я беспомощно зажмурилась...

***

Забившись в самый угол шкафа, я попыталась слиться с какой-то белой тряпкой, понимая, что в моем обычном состоянии у меня это, может, и прокатило бы… Но не сейчас.

Дверца отворилась наполовину, в шкаф просунулась мужская рука в пиджаке.

Ни разу даже не взглянув внутрь, водитель Марк вытащил наобум одну из рубашек и вернулся к своему хозяину, так и оставив дверцу незакрытой.

Я чуть не заплакала от счастья. Если выберусь из этой передряги живой, надо будет как-нибудь отблагодарить Марка.

– Спсбо… – невнятно пробормотал Мещерский… и вдруг оказался в поле моей видимости.

Спиной и голый по пояс.

Тут уже икнула я. У меня, кажется, даже рот слюной наполнился – так что пришлось проглотить ее избыток.

Весь в крепких, тугих мышцах, загорелый и широкоплечий, директор «Меридиана» был похож на моряка, только что сошедшего на землю и все еще покачивающегося на широко расставленных ногах. Будто специально для усиления сходства на правой лопатке его красовалась какая-то сложная, узорчатая татуировка, переползающая на грудь, крепкая, подвижная талия говорила о том, что на животе ее обладателя возможны «кубики».

Я еще раз громко глотнула.

– Помочь?

В руках Мещерский вертел только что поданную ему чистую рубашку и, по всей видимости, вопрос относился к процессу ее надевания.

– Стоп, – властным жестом директор остановил надвигающегося на него водителя. – Я сам. И, Марк…

– Что, Богдан Александрович?

– Я буду спать здесь, – это было сказано совершенно беспрекословным тоном, который водитель, без сомнения, распознал.

– Хорошо. До завтра, Богдан Александрович.

Мягкий щелчок со стороны двери, и мы остались одни. Я и злой, хорошо выпивший, полуголый мужчина, мечтающий затащить меня в постель. Слава богу, пока не подозревающий о моем присутствии.

Дверцу шкафа бы закрыть… Потянувшись, я попыталась схватиться за створку и только толкнула ее, открывая еще шире.

– Черт… – еле слышно ругнулась, съеживаясь в своем углу.

В результате моей неудачной попытки теперь видна была почти вся комната.

В профиль ко мне и все еще не надев рубашку, Мещерский полулежал на диване, что-то рассматривая на экране своего мобильника – приближая и удаляя пальцами. Он уже не выглядел пьяным, просто усталым – замученным даже.

Веки его явно тяжелели. Он вдруг широко зевнул и опустил руку, бросая мобильник на пол рядом с диваном.

– Завтра займусь… – о чем-то вслух пообещал он, устраиваясь поудобнее.

Неужели и в самом деле собрался здесь спать? Я нахмурилась. Голый, на холодном кожаном диване? И ведь не накроешь ничем… разве что той же рубашкой…

Поражаясь собственной заботливости, я терпеливо ждала. Как только директор уснет – подкрадусь, залезу в стол и найду, как и планировала, визитку. Или номер его мобильника в офисном телефоне. Шубину скажу почти правду – что не смогла ничего сделать, поскольку вернулся хозяин кабинета. Придумаю, что вообще не смогла туда попасть – увидела Мещерского, спряталась за стол его секретарши и ждала, пока уйдет. А он не ушел.

Я была уверена, что этому гаду доложат, что так оно и было, и если хоть капля мозгов и сострадания у него есть, должен понять, что моей вины тут не было ни в какой степени.

А придя домой, я начну звонить тому, кто должен, по всем признакам, меня защитить. Надеюсь, что ответит, как проспится.

Услышав легкий, спокойный храп, я посмела осторожно выглянуть.

Так и есть – уснул мой несостоявшийся ухажер.        

 Сняв туфли, чтоб не цокать, и подхватив сумочку, я бесшумно вылезла из своего убежища.

Пробиралась к двери, наступая с носка на пятку – слышала, что так можно почувствовать скрипучую половицу еще до того, как та издаст первый звук.

На полдороге не выдержала – обернулась. И застыла, не в силах глаз оторвать.

Директор «Меридиана» мирно и глубоко спал, спустив одну ногу на пол. Телефон все так же лежал у него на груди, в самом центре татуировки – грозно вздыбивший крыльями ворон на ветке дерева. Сложный узор, что я видела на спине мужчины и было продолжением этой ветки.

У меня даже дыхание перехватило – любая женщина не смогла бы и минуты устоять перед таким роскошным экземпляром, и неважно, сорок ему или двадцать. Он был эталоном суровой, мужской красоты – мощный, зрелый, в меру бородатый. Прям былинный богатырь из сказки.

И да, на животе у него были вполне себе выраженные «кубики».

Накрою-ка я чем-нибудь эту красоту – внезапно решила я, представив, как утром сюда заходит секретарша, ахает в голос и, вот так же, как и я, жадно поедает «богатыря» взглядом.  

Не для предательницы, сдавшей явки и пароли конкурентам, весь этот пир для глаз.

Краснея и стараясь не смотреть туда, где заканчивались мышцы пресса и начиналась ровная, темная дорожка волос, я потянулась к рубашке, забытой там же, на спинке диване…

Мою руку внезапно схватили за запястье, сцепив ее обжигающе горячими пальцами.  

Я окаменела.