Неприятный, колющий холодок пробежался по моему позвоночнику. Что значит – предполагал? Зачем тогда вообще об этом говорил, если знал, что я откажусь? Если только заранее не приготовил ответку…
Мои опасения подтвердились.
– Завтра утром твоя мать получит увольнительное письмо с приказом немедленно покинуть место работы. Именно письмо – безличностную, казенную бумажку из отдела кадров – будто она не человек, а никому не нужный мусор. Представляешь, какой эффект это будет иметь на ее депрессию?
Не выдержав, я всхлипнула.
– Я же сделала все, что вы просили… у нас был уговор…
– Как только согласишься работать, – не слушая, продолжил Шубин, – мать позовут обратно.
И он отключился.
Глава 9
Больше всего на свете Богдан Мещерский не любил сюрпризы.
Он не любил их с самого детства, а уж с юношества точно – причем ни как получатель, ни как устроитель. И всегда искренне пытался понять, почему нельзя просто сказать, чего хочется больше – сережки или браслетик, и почему это непременно должен быть «сюрприз».
Ведь всегда чего-то хочется больше, чем всего остального, а требуя сюрприз, женщина уменьшает свои шансы получить желаемое ровно в два, если не в три раза. Ну, и на хрена, спрашивается, ей это нужно? Чтобы в очередной раз повздыхать «ах, он меня не любит, раз не угадал»?
Со своей стороны Мещерский готов был на что угодно, лишь бы избавить себя от сомнительного удовольствия всяких нежданчиков, вечеринок-сюрпризов и незнакомых, не им выбранных одеколонов.
И сейчас он готов был на это самое что угодно, лишь бы покачивающая ножкой, полуголая Оксана в кресле рядом с кроватью оказалась не очередным «сюрпризом»… а... ну, хотя бы сном.
– Сюрприз… – томно протянула Оксана, разбивая его надежды.
Увы, не сон. Сюрприз.
– Твою ж мать… – еле слышно выругался он, быстро соображая. Любовница явно не приехала попить с ним утреннего кофе. Но трахать ее сейчас, с похмелюги, когда перед глазами – совсем другое лицо? Увольте.
Он уже сто раз за сегодняшнюю ночь пожалел, что прогнал Бэмби, только-только обретя ее. Пусть узнал про нее все, включая адреса, пусть поднял человека посреди ночи – проследить, как до дому доберется. Пусть твердо решил, что сегодня же свяжется с ней и уже никуда больше не отпустит.
Все равно. Не надо было так грубо посылать ее – ничего так не ранит, как равнодушие. Наорать, отчитать, довести до слез, в конце концов… Но не прогонять.
С другой стороны, успокоил себя Богдан – если бы он не прогнал Соню, то однозначно бы уже затащил к себе в постель. А тут на тебе – Оксанка со своим «сюрпризом» и лично для нее выделенным ключом от квартиры.
В затылке ныло, во рту было сухо, как в аравийской пустыне.
А чего тут придумывать? – решил, наконец, он. Похмелье оно редко когда к сексу располагает. Надо просто изобразить его понагляднее.
– Слушай, принесла бы воды, а?.. – прохрипев, будто у него болит горло, он тяжело перевернулся на живот – спрятать утренний стояк, не имеющий к происходящему никакого отношения.
Оксана недовольно потянула носиком.
– Ты что, пил?
А ты что, бл*ть, моя жена?
В принципе, он и жене бы не позволил так контролировать себя – пил, не пил, какое твое собачье дело? Нашла, тоже, алкоголика… Последний раз, кажется, под Новый Год и позволил себе натрескаться…
Отругав себя за то, что пусть и мысленно, но оправдывается, Мещерский снова перевернулся и сел на кровати, закрывая бедра простыней.
– Знаешь, я… не особо сейчас расположен к нотациям… Лучше б завтрак сделала…
Девушка насмешливо подняла бровь – заметила, что именно он скрывает. Плавно соскользнув с кресла, подошла, оперлась коленкой о кровать.
– Сделаю… обязательно сделаю. Но сначала, я сделаю тебе кое-что другое…
Умеючи, она пошевелила плечами, скидывая с них розовый пеньюар, и оказалась перед ним в одних только трусиках – кружевных, персикового цвета, сливающихся с кожей.
У самого лица закачались пышные, аппетитные буфера. Член призывно дернулся.
– Ммм… – неопределенно промычал Мещерский.
У Бэмби буферов нет. И не предвидятся – в девятнадцать лет сиськи уже не растут. А тут такое… Попользоваться, что ли, в последний раз?
Поставив на кровать второе колено, Оксана толкнула его назад.
– А ну посмотрим, кто тут у нас… – проворковала, разматывая простыню – руки у нее были теплые, наверняка грела у себе между ляжек…
Задним умом Богдан догадывался, что все это не просто так – хитрая лиса явно пыталась загладить неприятное послевкусие, оставшееся после ссоры. А может, особым женским чутьем понимала, что ей собираются дать отставку. Интересно, хоть одна баба смогла удержать мужика умелым минетом?
Сдаваясь, он откинулся на подушку, с интересом наблюдая за стараниями любовницы. В конце концов, у них «свободные отношения»… так почему бы и нет?..
А Бэмби… Ну что, Бэмби? Клятву верности он пока никому не давал.
Высвободив его уже готовый орган, Оксана широко раскрыла рот.