Поиск

Начать с того, что новые книги Брэдшоу не навели его на мысль. Вместо того, чтобы помочь ему понять, кем был Эдриан Уиклоу, им лишь удалось описать то, кем он не был.

Психопатам обычно не хватало эмпатии, но Эдриан Уиклоу не только ощущал боль своей первой жертвы, но и мог уловить его печаль и одиночество, хоть даже тот был ребенком. Уиклоу жалел Тима и испытывал гнев по отношению к его родителям и друзьям, которые относились к ребенку недостаточно хорошо. Но он все равно убил ребенка.

Убийцы-незнакомцы, совершавшие более одного преступления, иногда мотивировались чувством отверженности, но Уиклоу любила мать, даже после того, как она узнала о его преступлениях, и он утверждал, что не испытывал нужды в романтическом взаимодействии как с мужчинами, так и с женщинами, так что отверженность не могла стать его мотивацией. Секс с жертвой зачастую становился первичным фактором, согласно словам доктора с кучей букв после его имени. Он даже привел примеры, в которых убийцы занимались с жертвами сексом после их смерти, но Уиклоу это было не интересно, и он никогда таким образом не нападал на свои жертвы.

Брэдшоу повернулся к другой книге и прочитал воспоминания заключенных убийц. Некоторые убивали из гнева, но воспоминания Уиклоу об его убийствах были лишены этой эмоции. Он не имел определенной злобы против детей или же по отношению к определенной этнической группе или религии. Он не пытал жертв ради своего удовольствия, предпочитая чистое убийство посредством удушения. Он не видел в своих жертвах зла или грехов, он не пытался предотвратить их взросление и превращение в нечто, что в конечном счете станет злым. Его никогда не оскорбляли и не задевали дети, которых он убил.

Как раз тогда, когда Брэдшоу начал задаваться вопросом, найдет ли он что в этих книгах, сравнимое с преступлениями Уиклоу, он натолкнулся на параграф, берущий начало из интервью с бывшим рабочим завода, превратившимся в Штатах в серийного убийцу. Мужчина таил злобу на общество и, чем больше Брэдшоу о нем читал, тем больше начинал видеть параллели между «белым воротничком» из Мичигана и Уиклоу. Состояние ума мужчины, когда тот совершал свои убийства, и то, как он объяснял их, приводил причины своего разгула, заинтриговали Брэдшоу. Тогда он задался вопросом, возможно ли, что он приблизился к ответу.

Глава 28

Дэнни был прав. Они не могли ничего добиться от Кевина. Не поначалу. Позвонив в дом, в котором тот жил с бабушкой, они были поприветствованы пожилой леди, сказавшей им:

― Он снова ушел в поля или рыбачит на озере.

Коротким кивком она показала куда-то за участки, примыкающие к небольшой террасе с одноэтажными домами.

― Озере? ― переспросила Хелен, не видевшая, чтобы оно было обозначено на карте в штабе полиции.

― Да, на озере, ― пожилая женщина повторила снова так, будто Хелен была недоразвитой.

― Старая гравийная яма, ― подсказал ей Том, ― бывшая затопленной, когда река вышла из берегов тридцать или больше лет тому назад. Люди ходят туда рыбачить.

И Хелен задалась вопросом, есть ли во всем графстве Дарем хоть одна деревня, о которой он ничего не знает.

― Через пятнадцать минут он вернется, чтобы выпить чая, ― произнесла старуха.

Они решили подождать в машине.

― Итак, как у вас дела с Леной? ― Хелен спросила Тома так, чтобы это прозвучало обычной беседой.

― Хорошо.

― Просто ты не часто о ней упоминаешь.

― Я думал, это больная тема.

― Конечно же, нет. Мне жаль, если я показалась...

― Моей мамочкой? ― предложил он.

― Я не твоя мамочка.

― Могу я получить письменное заверение?

Какое-то время они сидели, наблюдая за территорией, которую Кевину придется пересечь, чтобы прийти домой за чаем. Они говорили о деле и о возвращении к совместной работе с Йеном Брэдшоу.

― Мне нравится Йен, ― сказала Хелен.

― Он не меняется, ― заметил Том.

― Что ты имеешь в виду?

― Всегда выглядит так, будто вся тяжесть мира на его плечах, и он такой чертовски цепкий. Дайте ему что-нибудь расследовать, и он не найдет покоя, пока не доведет дело до конца.

Хелен многозначительно на него посмотрела.

― Что? ― спросил он.

― Ты только что описывал себя.

Он не был уверен, что на это ответить, так что просто спросил:

― Ты скучаешь по Ньюкаслу?

― Немного, я все еще могу поехать туда, но мне нравится Дарем. Забавно, пока я росла, я ничего не знала о том месте, кроме песни.

― Ах, да, ― произнес он. ― Песни.

― Отец часто проигрывал ее в машине. Ему нравился Роджер Уиттакер, ― пояснила она. ― Очень нравился.

― Да, ну, он ошибался, разве нет?

― Мой отец?

― Нет, Роджер Уиттакер. В песне есть строчка о том, как он сидел на берегах реки Тайн, когда был ребенком.

― Я помню.

― Это чертова река Уир, а не Тайн. Ньюкасл расположен на Тайне, ― без нужды пояснил он. ― А Дарем на Уир.

― Еще одна разбитая детская иллюзия. Есть ли что в этом мире, на что можно положиться?

― Бабушка Кевина, ― ответил Том и, когда лицо Хелен стало озадаченным, он показал на фигуру, идущую в их сторону со стороны полей. ― А вот и Кевин идет домой за чашечкой чая, как раз вовремя.