Поиски и находки в московских архивах

Виноват, что до сих пор не возвратил Вам Ваших рукописей. Все думал сам явиться с ними в Ваше уединение; но до сих пор еще не имеем позволения перекочевать из Туринска. Мы оба благодарим Вас за удовольствие, которое доставило нам чтение писем Вашего братца. Приятно познакомиться с человеком, ищущим просвещения и так горячо любящим свою родину. Некоторые взгляды его на общественный состав России довольно основательны и в самых предположениях видна душа, стремящаяся к благу народному: мысли его о внутреннем займе, кажется, вполне справедливы и жаль, что не приводятся в исполнение. — Насчет рассуждений о торговле мы не можем настоящим образом определить своего мнения, потому, что эта отрасль для нас мало известна. — Одним словом, желательно, чтоб в России было больше таких мыслящих голов, как Ваш братец. По всему заметно, что он понимает вполне звание гражданина, которого первая обязанность почитать себя не чуждым того, что около него происходит. Пора убедиться в этом праве: оно бы побудило вникать подробнее во все части общественного быта и приготовило бы скорее те начала, без которых трудно ожидать прочного развития гражданственности.

Разделяя с автором его поклонение к Петру, Исполину всех времен, но также заплатившему в некоторых отношениях дань своему веку, я не могу его сравнить с Николаем — и почитаю это сравнение оскорбительным для Великого преобразователя России. Тот шел гигантскими шагами вперед, истребляя все останавливающее его бег, пожертвовав даже сыном, которого действия могли уничтожить его начинания. Все распоряжения Петра, самые его жестокости, освящены всеобъемлющею любовью к Отечеству.

С другой стороны, я вижу одно робкое наблюдение за ходом времени; все усилия, истощающие силы Государства, обращены на подавление того, что должно бы развивать для настоящего управления, в смысле благосостояния наибольшего числа. Самые подозрения власти доказывают ее слабость и несогласие к потребности народа.

Довольно об этом: я забыл, что такие рассуждения не для бумаги. Еще раз благодарю Вас за рукописи. Оболенский вместе со мной дружески жмет Вам руку.

Истинно уважающий Вас Н. П.

Туринск. 27 марта».

Вольнолюбивое, дерзкое и смелое по своему антиправительственному пафосу письмо было кем-то отправлено, скорее всего с оказией, при жизни Николая I. Автором такого обличительного письма мог быть либо декабрист, либо человек, близкий к ним по своему духу.

В своей картотеке и в тетради с редкими анонимными и псевдонимными архивными текстами я кратко изложил содержание письма. Приведу эту «рабочую запись»: «Н. Т. (Н. П.?) — Акиму Степановичу — 1840-е годы — о рукописи брата Акима Степановича, о Петре I и Николае I. Выпады против Николая. Живет Н. Т. в Туринске (Тобольской губернии). Шлет привет от Оболенского. Хочет встретиться с Акимом Степановичем. ЦГАЛИ, ф. Л. Ф. Пантелеева, 1691.1.791». В общей тетради были и другие аналогичные записи.

Но вернемся к загадочному письму Н. Т. Помета «Туринск» и упоминание об Оболенском дали основание искать автора письма среди декабристов. В Туринске на поселении жили декабристы В. П. Ивашев, А. Ф. Бригген, И. И. Пущин, Н. В. Басаргин, И. А. Анненков, Е. П. Оболенский. Но подпись Н. Т. к ним не имеет никакого отношения. Автором письма был кто-то другой. Но кто? Может быть, Н. П? Не нашел я в «Алфавите декабристов» и автора письма с криптонимом Н. П.

На длительное время дальнейшие поиски автора загадочного письма пришлось отложить. И все-таки через полгода мне повезло!.. Мне довелось читать большую подборку писем И. И. Пущина к разным лицам.

Под письмами Пущина всюду стояла помета: Туринск. Большая их часть имеет характерную для И. И. Пущина подпись И. П.

Мелькнула догадка: а может быть, Пущин писал прописную букву И, как Н. А не он ли автор загадочного письма?

Через два дня в ЦГАЛИ снова перечитываю обнаруженное загадочное письмо, сравниваю подписи (рисунок подписи Пущина в автографах рукописного отдела Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина у меня под рукой). Подписи совпали до мельчайших деталей. Сравниваю почерк письма из фонда Л. Ф. Пантелеева с почерками трех писем Пущина, хранящихся в ЦГАЛИ. Почерки идентичны. Автограф И. И. Пущина вышел из небытия.

До сих пор в ЦГАЛИ хранилось только три автографа И. И. Пущина. А теперь рукописное наследие ЦГАЛИ обогатится еще одним. Дату этого автографа определить нетрудно — 1843 год, так как в рукописном отделе Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина сохранилось большое количество писем И. И. Пущина за 1843 год, отправленных из Туринска.

Вчитываюсь еще раз в каллиграфически отточенные строки письма. Переписываю в общую тетрадь его текст. И невольно думаю о стойкости и удивительной силе духа декабриста.

Пущин — один из самых близких лицейских друзей Пушкина. Ему поэт посвятил несколько задушевных стихотворных посланий.