Поиски утраченного завтра

Одна особь была крепким темнокожим хро. Ну, это я понимал, что хро, а так – типичный полицейский из древнего американского сериала, хороший темнокожий парень, уставший бороться с преступностью, но еще цепляющийся за идеалы. Вторым был хоппер, высокий, бледный настолько, что зеленоватый тон кожи едва угадывался. Нормальная парочка патрульных, в Пунди стараются придерживаться этнического разнообразия в полиции. А к хопперам в этом районе относились нормально.

– Занятная у тебя одежонка, гражданин, – сказал хро. Для своего вида он был самой вежливостью. – Папа был хоппером?

Вот в юморе они не сильны, да. Есть такой недостаток.

– Вторая мама была хоппершей, – ответил я с достоинством. – Разве запрещено честному землянину носить одеяния иных видов?

При слове «землянин» хро поморщился, но вежливо кивнул.

– Нет, не запрещено. А с головой как? Все в порядке?

– Не жалуюсь.

Хоппер тем временем с любопытством изучал меня. Потом тронул напарника за руку.

– Он в поиске истины. Не стоит ему мешать.

– Он – землянин!

Хоппер пожал плечами.

– Твоя личность не опознается, – пожаловался хро. И в доказательство своих слов нацелил на меня сканер.

Самое смешное, что это не было обязательным. Я мог сослаться на тайну личности, приверженность анонимности, отсутствие самоидентификации, религиозный догмат – и еще кучу всяких оснований.

Но я послушно достал свой телефон, включил и вывел профиль. Урезанный, разумеется, но подтверждающий имя и отсутствие правонарушений.

Если меня отслеживали по цифровому следу, то я, конечно, громко закричал «я здесь!».

– Слушай, землянин Никита. – Хро спрятал сканер в чехол. – Ничего личного. Но твой вид здесь не любят.

Я понимающе развел руками.

– Не хочу возиться с бумагами, – пожаловался хро. У них даже выражения были земные; конечно же, настоящих бумажных отчетов никто не заполнял. – Куда ты идешь?

– В офисный центр. – Я указал на «зубило».

Хро поморщился.

– Моя зона… Постарайся не умереть, пока не войдешь?

– Даю слово, – сказал я.

– И, если получится, потом иди к другому метро. Хорошо? Или вызови машину.

– Ладно.

– Что-то с тобой не так, – пробормотал хро. – Ладно. Топай. Но ты делаешь ошибку.

Я еще раз кивнул и пошел.

Как ни странно, на меня никто не напал. Может, потому, что за яркими одеждами не все узнавали землянина. Может, потому, что район был все-таки деловой, мультикультурный и всякое повидавший. А может, оттого, что патруль плелся позади и у офицера-хро на лице было написано: «Блин, только не в мою смену!»

Так что я дошел до офисного центра, в вестибюле назвался девушкам на ресепшене (у них ни один мускул на лице не дрогнул при виде человека в одежде хоппера, вышколенные) и через десять минут входил в кабинет хозяина фирмы «Родичи», уважаемого господина Тонсо Мея Исишата.

Было ему изрядно за семьдесят, возраст достойный по меркам как землян, так и хро. Многие уже уходят на пенсию. Но Тонсо любил свою работу.

– Ты еще жив, старый хро, – сказал я.

Почему-то их самоназвание уже звучало как насмешка.

Тонсо Мей поднялся из-за стола. Возраст его не сильно изменил, не лишил волос, зоркости или ума, а только засушил когда-то мускулистое высокое тело и выбелил кожу до болезненной бледности. Внутри дорогого делового костюма Тонсо болтался, как подсохший орешек в скорлупе.

– Я должен прийти и плюнуть на твою могилу, старый чел, – сказал он, скалясь в улыбке. – Надо держаться.

Нет, зубы у него, наверное, искусственные или заново выращенные. Невозможно сохранить к восьмидесяти годам такие хорошие.

– Шанс у тебя есть, – признал я. – Но ма-а-аленький, как твой дряхлый член.

– Вот сейчас ты меня ранил в самое слабое место, – ухмыльнулся Тонсо. Он всегда был бабником, у него даже человеческие подруги случались. И сейчас, небось, спуска юбкам не дает. И я это знал, и он знал, что я знаю.

Мы обнялись.

– Пятнадцать лет? – задумчиво сказал Тонсо. – Или больше?

Фрагмент памяти в моей голове развернулся и встал на место.

– Шестнадцать лет и два месяца.

– Я уж думал, ты допрыгался. Вместе с Алексом или сам. О тебе ничего слышно не было.

– Алекс жив. Я тоже. Просто все надоело.

– Неужели потерял вкус к жизни? – ужаснулся Тонсо.

Мы уселись на диван, секретарша принесла человеческий чай, газированный молочный настой хро, чай хопперов (видимо, ее смутила моя одежда), просто воду, несколько сортов алкоголя.

– Тебе нравилось наше вино, – напомнил Тонсо.

– Ты же знаешь, не в коня корм, – вздохнул я. Но бокал взял и с удовольствием сделал глоток. Вино у хро вкусное.

– Что стряслось?

– Может, я просто решил навестить старого приятеля?

Тонсо помолчал, потом поправил:

– Друга. Чего уж… Нет, Никита, тебе что-то нужно. Рассказывай.

– Макоррсанноакс мертв.

– Прискорбно. – Тонсо нахмурился. – Хорошо, что он уже бывший клиент. Но очень жаль. Что случилось?

– Он убил себя. Но давай я расскажу по порядку… Только один вопрос – Слаживание с тобой не связывалось?

– Бог миловал, – ответил он серьезно. – С того раза – никогда больше.

– Тогда слушай…

…Тонсо был первым, кого я увидел после Обращения.

И, конечно же, решил, что он – человек. Землянин.