Поиски утраченного завтра

В общем, я бросился к ним. Тело слушалось на удивление хорошо. Я ударил касамни прикладом автомата по скуле и остановил прыжок; он все-таки успел полоснуть по шее хро когтем, но артерии не порвал. Тон-со тоже упал, а касамни ловко перевернулся в воздухе, оттолкнулся от земли – и прыгнул на меня. Я снова занес калашников, но не успел. Узкая зубастая пасть раскрылась на какой-то чудовищный угол, клацнула, обдав меня горячим гнилостным дыханием, и перекусила мне шею.

Полностью.

Мир вдруг кувыркнулся, завращался, я увидел себя – свое собственное, стоящее с автоматом в руках безголовое тело, – костер, вопящего Дзардага, колотящего касамни обгорелой палкой, вжавшихся в скалу рили, Веронику с древним ружьем, из которого не стоит стрелять…

И с каким-то ледяным оцепенением понял, что это проносятся последние мысли в моей оторванной и улетающей прочь голове. Боль при этом была, но настолько запредельная, что даже не воспринималась как боль.

Вот это уж точно редкое ощущение!

А потом я закончил замах и влепил прикладом автомата в спину касамни. Да, он был покрыт шерстью, но под ней оказалось что-то вроде хитиновой чешуи, приятно хрустнувшей под деревянным прикладом.

Касамни издал рыкающий звук, перевернулся – и уставился на меня.

Голова снова была у меня на плечах.

Собственно говоря, ничего даже не болело, только в шее зудело какое-то воспоминание о чудовищной боли.

Касамни еще раз рыкнул. Раскинул лапы и застыл.

Мне говорили потом, что они не умеют сдаваться, и это не могла быть поза покорности, как у волков или собак. Но я думаю, он все же хотел сдаться.

Возможно, если бы они поняли, что происходит, они бы сдались все.

И сейчас существовали бы в Слаживании по соседству с нами. Ездили бы в метро, строили свои причудливые дома на сваях, сочиняли музыку (мне она не нравится, но я послушал ради любопытства).

Секунду я смотрел в глаза касамни, только что откусившего мне голову. А касамни смотрел на меня, и в глазах светился разум.

Но на зубах была моя кровь.

Я даже не заметил, что достал мачете. Взмахнул им и отсек твари голову.

Она назад не приросла.

Я помог подняться Тонсо, зажимавшему рукой рану на шее и таращившему на меня глаза.

– Царапина, сынок, – сказал я. Меня пробивало на истерический смех.

Стоящий в огне Дзардаг издал какой-то воинственный вопль и заколотил себя кулаками в грудь, будто Кинг Конг. У него была волосатая грудь, волосы горели, разбрасывая искры, но так и не сгорали.

Первая волна касамни иссякла.

Мы стояли, глядя друг на друга. Повсюду валялись мертвые тела, напоминавшие плоды соития волка и паука.

– Эй, Никита, с башкой было круто! – сказал мне Алекс и подмигнул. – Мне руку оторвали, но у тебя – просто топчик!

Потом пришла вторая волна.

Примерно через полчаса мы с Тонсо все-таки прикончили бутылку вина, а рассказ о моих неприятностях был закончен.

Тонсо задумчиво почесал пальцем старый неровный шрам на шее. И сказал:

– Ну и влип же ты, друг.

– Сказал бы что-то новое, – мрачно ответил я.

– Попробую, – вздохнул Тонсо. – Хотя все во мне вопит «не ввязывайся».

3

Есть (или нет, но это на ваш вкус, недоказуемо) Бог – и он знает все. Есть Большая Четверка. Они знают столько, что с нашей точки зрения знают почти все.

Есть несколько структур, которые знают о нас очень многое по долгу службы.

И есть многие, которые знают кое-что.

Фирма Тонсо занималась поисками родственников, друзей, установлением родословных и прослеживанием генеалогии. Это выгодно, даже если вы помогаете кому-нибудь на старости лет найти подругу юности и посидеть с ней, держась за руки и вспоминая былое. А уж если помогаете получить десяток-другой миллионов по завещанию…

Тогда это очень выгодно.

А сколько информации у тебя при этом копится! И какое количество связей, ходов и доступов к архивам и базам данных!

– Чем я могу тебе помочь? – спросил Тонсо прямо.

– Боец из тебя сейчас хреновый, – сказал я.

– Это точно, – вздохнул Тонсо. Без всяких подколок и шуточек. – Да и раньше, если сравнивать с тобой после Обращения…

– Поэтому нужна информация.

– Спрашивай, Никита.

– Во-первых, мне нужно все, что можно достать, на семью Павловых.

– На ныне живущих членов семьи?

Я подумал немного.

– Нет. Начиная с первой группы землян. В нее попала, предположительно, мать Павлова-старшего. Ей было лет шестнадцать. Хромая девочка с косичками. Она требовала оставить ее в заслоне, это нас и сподвигло. Девочку эвакуировали.

– Маловато данных, – нахмурился Тонсо. – Ты же знаешь, богатые люди стремятся убрать о себе всю лишнюю информацию.

– Скорее всего, она вышла замуж за человека по имени Святослав, – добавил я. – Господин Юрий Павлов сказал, что в их роду чередуются имена первых детей по мужской линии: Святослав и Юрий.

– Девочка, хромая, сейчас ей может быть около шестидесяти шести лет, в возрасте около двадцати родила Юрия Павлова от человека с именем Святослав, – кивнул Тонсо. – Уже лучше. Выясним.