Поиски утраченного завтра

Судя по тому, как вздрогнул Барни, он даже не подозревал, что синтет умеет говорить.

Впрочем, я не сомневался, что если Контроль захочет войти в утюг, то заговорит и утюг.

– Простите, что это значит? – воскликнул я. – Стерегущие послали ко мне ани? Зачем? Какие у них претензии?

Но синтет уже протягивал телефон обратно Барни, вновь превратившись в безмолвную послушную куклу. Контроль проявился в нем – и ушел, сообщив все, что посчитал нужным.

– Круто, да? – спросил я Барни.

Тот закивал, глупо заулыбался, будто проповедник, услышавший во время молитвы отвечающий ему глас с неба.

– Завидую тебе, парень, – сказал я искренне. – Эй, ты только не зависай!

Барни потихоньку приходил в себя. Даже проверил, как получились снимки. Потом спросил:

– Вас проводить обратно?

– Валяй, – кивнул я. – Так ведь положено, наверное?

На самом деле вряд ли в департаменте было хоть что-то секретное или важное. Но мне хотелось приободрить земляка. Мы вышли из кафе, а синтет забрал кружки и понес их мыть.

– Видите, у Контроля никаких претензий к вам! – сообщил Барни.

– Очень этому рад.

– А зачем Стерегущие прислали свою биоформу? – Он запнулся и задумчиво произнес: – Разве Стерегущие работают на планетах Слаживания? Никогда о таком не слышал.

И вот это было действительно серьезным вопросом.

7

Большие города красивее ночью. Темнота – как вуаль на лице, скрадывает все огрехи. Ночью Пунди сияет, причем везде по-разному. Каждый разумный вид предпочитает свой спектр освещения, до полного Слаживания с этим ничего не поделать. Вот и светят в ночи желтые, белые, синеватые и зеленоватые, розовые и даже фиолетовые кварталы. А поверх всего накинута сетка дорог со стандартным «теплым белым» освещением (для человеческого глаза оно чуть холодновато, но все уже привыкли). Вдали, за городом, уходит в небеса спица орбитального лифта – она пульсирует разными оттенками оранжевого. Звезд на небе видно не так много, как в пустыне, город дает слишком большую засветку. Да и луны еще не взошли. Но все-таки несколько звезд сияет в высоте, воздух в Пунди чистый, никаких грязных двигателей и технологий не используется.

Миры Слаживания (а Пунди – один из самых больших и старейших) очень уютны. И если ты не склонен к правонарушениям, не являешься супербогатым человеком (как Павлов) или не совсем человеком (как я), то честно признаешь – жить в Слаживании безопасно и комфортно.

Медицина дает людям возможность в ясном сознании и в хорошей форме дожить до ста пятидесяти лет. Наверняка цифра может быть и выше, но пока – так. А если ты очень богат, то, с учетом ряда ограничений, твое существование может длиться практически бесконечно. Большая Четверка это позволяет, поскольку перезапись сознания в клон не сохраняет непрерывность личности. По сути, и Павлов, и его жена, и дочь, и сын – все они умерли, а сейчас живут их наследники.

Война как таковая в мирах Слаживания отсутствует. Есть конфликты, терки между разумными, которые в меру сил регулируют полиция, гвардия, веселые дружинники хопперы (а что, прекрасное определение, я считаю!). В случае необходимости конфликты гасит Контроль.

Ты вправе существовать на социальный минимум, тебя будут осуждать, но накормят и оденут. Или заниматься физическим трудом, если это тебя устраивает. Хочешь – двигай вперед науку (хотя все понимают, что открывают заново вещи, известные Большой Четверке). Можешь заниматься искусством – о, сколько сейчас среди людей писателей, художников, музыкантов, кулинаров, певцов, комиков! Желаешь посвятить себя служению Богу? Выбирай любого! Философия? В путь! Тихая семейная жизнь, воспитание детей, пикники на природе? Размножайся и храни семейные узы. Прожигать жизнь, употребляя неодобренное и экспериментируя в сексе? Тоже не запрещено, пока не доставляешь проблем окружающим.

По всему выходит, что Слаживание – лучшее, что могло случиться с людьми!

И я один из тех, кто позволил этому будущему состояться.

Пока прозрачный пузырь такси стремительно мчался по дороге (ночью скорость движения повысилась, все-таки большинство разумных предпочитают светлое время суток), я и так, и эдак крутил в голове ситуацию, в которой оказался.

Ну да, я не фанат Слаживания. Как-то хотелось, чтобы мы сами справлялись с проблемами, сами находили во Вселенной друзей. Сохраняли какую-то самостоятельность и суверенитет, хотя бы в пределах Земли.

Но я и не враг Слаживанию. Никогда против не выступал, правила соблюдал – поскольку они разумны.

Чем я мог насолить Стерегущим? Это же просто смешно! Десятки тысяч космических кораблей и орбитальных баз, несколько сотен миров под контролем, а с другой стороны – я!

А торговцы земной жратвой Павловы вообще не должны быть интересны никому, кроме налогового контроля Пунди.

В чем же дело?

На кого на самом деле идет охота? На Павловых, а я, вступившись, подвернулся под руку? Или на меня, а Павловы попали под раздачу?