Поиски утраченного завтра

– Ты непрерывно обновляешься. С такой скоростью, что человек и осмыслить-то это не может. За твоей спиной – полвека. Бесчисленное множество Никит Самойловых, просто сгинувших, сгоревших, утонувших, замерзших, разрубленных на куски, расстрелянных, сожранных заживо. Что значит десяток клонов по сравнению с этой гекатомбой? Я же знаю, ты убивал себя просто так, чтобы проверить, как работает неуязвимость. На спор, шутки ради, чтобы впечатлить девицу или устрашить врага. Если досаждавшая тебе рана не вызывала возрождения – ты ее не лечил, а убивал себя и возрождался целым и невредимым.

Я пожал плечами. Ну да. Так все и было.

– А мы всего-то чуть-чуть поиграли. И учти: настоящие Юрий, Святослав и Василиса знали, что их клоны рискуют и будут умирать. То есть они добровольно пожертвовали часть своих личностей во имя великой цели.

– Хоть цель-то можно услышать? – спросил я.

– Конечно. Отомстить Слаживающему и вернуться на Землю.

– Хм, – сказал я.

– Полагаю, Слаживающая сейчас пытается прочитать наши мысли, – сказал Святослав весело. – Но у нее не получается. Какая досада.

Я встал. Огляделся. Сказал:

– Вы не можете экранировать свое сознание. Разум Обращенных недоступен никому из Четверки, но вы просто люди. Разум стариков в юных телах внуков. Слаживающая должна была прочитать все ваши мысли в долю секунды.

– Верно! – Василиса улыбнулась. – В этом вся прелесть ситуации. Думаю, Слаживающий злится и недоумевает.

– Слаживающая! – сказал Святослав. – Та еще штучка, секс-бомба.

– Слаживающий! Он был настоящий красавчик! – возразила Василиса.

И они весело рассмеялись.

Чокнутые.

– Вам тела не жмут? – спросил я участливо. – Все-таки они ваших внуков, а мальчишка еще и дите-дитем.

– Да не беспокойся ты, старый моралист, – усмехнулся Святослав. – У нас всегда было в первую очередь идейное партнерство.

– Для романтических отношений найдем кого-нибудь другого, – подтвердила Василиса. – Вот ты, к примеру, мне нравишься.

И она кокетливо улыбнулась.

– Кто вас прикрывает? – спросил я. – Думающие?

Святослав и Василиса расхохотались.

– Меня тоже интересует этот вопрос.

Я обернулся.

Слаживающая стояла у дверей. Можно было бы подумать, что она просто пришла в кабинет, как человек, не будь двери закрыты и не застрянь в дверном полотне край изумрудно-зеленого платья.

Значит, прошла насквозь.

Или материализовалась из воздуха.

Но если уж не заметила, что одежда застряла в двери, – то, значит, была вне себя.

– Я не обязана отвечать, – произнесла Василиса с вызовом. – Ни один из постулатов не затронут.

– Завет и Милосердие, – быстро сказал Святослав.

– Разрешение, Развитие, Иммунитет, Соразмерность, – поддержала его Василиса.

– Свобода и Принадлежность, – добавил Святослав.

– Покиньте наш дом, уважаемый, – сказала Василиса.

– Уважаемая, – уточнил Святослав.

Они посмотрели друг на друга. Нахмурились. И хором произнесли:

– Уважаемое!

Девушка и мальчик захохотали, глядя на Слаживающую.

А я медленно отступил в сторону. Происходило немыслимое – двое землян издевались над сверхсуществом, над самым, пожалуй, могущественным членом Большой Четверки.

Никакая поддержка Думающих, которую я подозревал, не позволяла им так себя вести.

Собственно говоря, для такой наглости могло быть лишь одно основание…

– Не реагируй! – закричал я. Нет, не потому, что всерьез доверял Слаживающей и ее посулам.

Просто последствия обещали быть слишком уж глобальными.

Может быть, Слаживающая не настолько хорошо понимала мои интонации и мотивы. Может быть, посчитала совет не реагировать столь же наглым, как требование уйти. Может быть, слишком большая часть ее разума сейчас была отвлечена на другие дела.

Она не послушалась.

Слаживающая раскинула руки – и вспыхнула. Превратилась в источник ослепительного, все сжигающего света.

Я ослеп, обгорел до костей, потом и кости рассыпались пеплом.

Через мгновение я вновь стоял посреди разительно изменившегося кабинета. Он стал черным и лишился мебели. Черные обугленные стены, черные закопченные стекла, черный прах на полу. За моей спиной на стене появился сероватый силуэт – часть энергии вспышки мое тело все-таки поглотило.

А за Василисой, Святославом и песиком на стене остались белые силуэты. И сами они (ну надо же, кто бы мог подумать!) остались невредимы.

Нельзя сказать, что спокойны – брат с сестрой переглянулись, и во взглядах мелькнули тревога и облегчение.

– Ты нарушила кучу постулатов, – сказала Василиса.

Я печально оглядел себя. Опять голый. Только обзавелся хорошим костюмом… Не мое это, видать. Моя одежда – джинсы и рубашка.

– Плевать, – произнесла Слаживающая. Она никак не изменилась, но казалась встревоженной. – Если кто-то из Четверки решил нарушить соглашение…

– Дура ты, – не выдержал я. – Они все его нарушили! Все, понимаешь? Стерегущие, Думающие, Контролирующие! Все!

– Контроль никогда меня не предаст, – ответила Слаживающая холодно. – Я освободила его и дала ему личность.

Я засмеялся.

6

Сколько лет живу – не устаю поражаться. Что люди, что иные культуры, все почему-то ждут от других разумных поступков.