Пойти в политику и вернуться

Заявился Борис Березовский, хотя и знал мое к нему отношение. Приехал одним из первых после отставки и говорит: «Надо создавать предвыборный блок, идти вперед, губернаторов подтягивать». Вылупил бутылку самого лучшего коньяка. И уехал. У меня есть две версии, объясняющие его суетливость. Первая – он прощупывал ситуацию, вдруг у меня есть интересные планы и можно будет пристроиться. Прискакал на всякий случай. Всегда старался не упускать шанс. Он же одним из первых полетел во Францию к будущему президенту, когда услышал про Путина, а потом всем рассказывал, что Путин – его проект. Другая версия: хотел раскрутить меня на откровенность и потом стукануть – оказать услугу. Но я, конечно, ничем с ним не делился и никаких оценок не раздавал.

С кем я только в этот период не встречался. Но для себя решил, что в чиновники не пойду. Мое дело – политика. Возраст еще позволял. В процессе разговоров с разными людьми возникла, как мне казалось, перспективная идея – объединить в один предвыборный блок Сергея Кириенко и Бориса Немцова от Союза правых сил, Владимира Рыжкова от движения «Наш дом – Россия» и меня. Получился бы такой «Правый центр». Ну сильный же ход! Мы две недели это выстраивали, допили все резервы, которые у меня были. Потом обсудил это с Путиным. Он говорит: «Давай, делайте блок и на выборы. И может быть, если согласишься, станешь спикером Госдумы». Я говорю: «Почему бы и нет…» В тот период мы с Путиным встречались – в том числе у меня на даче. Помню, что еще до взрывов в Москве он пригласил трех бывших премьеров (Примакова, Кириенко и меня), чтобы обсудить ситуацию в Чечне. Говорил, правда, в основном я – все-таки у меня был самый большой опыт.

То, что Путин идею нового блока поддержал, для меня было важно. Я, собственно, другого и не предполагал: мы, по замыслу, могли стать реальным противовесом союзу Примакова – Лужкова. Но Черномырдин, как лидер партии стоявший за Рыжковым, уперся: с Немцовым и Кириенко не пойдем. Я пытался его уговорить – ни в какую. Он их на дух не выносил, особенно Бориса. В общем, ничего не получилось.

Дочь Ельцина Татьяна очень переживала, что я переметнусь к Лужкову. Приезжала специально к нам. Но разговор получился не очень. Тамара моя говорит, что думает – никакой дипломатии. Чубайс мне сразу позвонил: «Таня от вас приехала чуть ли не в слезах. Что вы там наговорили?» Я говорю: «Я ничего, а вот Тамара, да, может рубануть с плеча».

Потом Георгий Боос закинул удочку – ну как бы не очень всерьез. Предложил войти в блок Примакова – Лужкова шестым номером. Был послан: «Шестеркой никогда не был. Бегайте со своим блоком, все равно сожрут вас». И сожрали.

Дважды ко мне приезжал Григорий Явлинский. Мы с ним были знакомы с 1990-го, часто встречались, разговаривали, относились друг к другу с симпатией. Он предложил идти на выборы с ним. В первый раз сказал ему, что подумаю. Посоветовался с теми, кому доверял. Все сошлись в одном: если соглашаться, то идти первым номером. Тогда схема такая – Степашин плюс «Яблоко». А не Степашин вошел в список «Яблока». Ну собственно, моя позиция изначально такой и была. Идея – создать интеллектуальную социал-демократическую партию, я под это даже Вячеслава Михайлова, бывшего заведующего отделом ЦК КПСС, подписал, и он согласился войти в список. Ему тоже идея понравилась, хотя товарищи-коммунисты его отговаривали. Когда Явлинский приехал во второй раз, сказал ему об этом варианте. Он его не принял. Ну нет, так нет, решил я. Честно сказать, в какой-то момент мне все это надоело, и я решил: пойду по одномандатному округу.

Но тут по поручению Явлинского приехал мой друг Евгений Савостьянов и стал уговаривать все-таки пойти по «яблочному» списку. Поехали с ним в Питер, решения у меня все еще не было, заехал к родителям, ничего им не сказал. И вдруг звонит Путин: «Как дела? Как родители? Знаю, что ты в Питере…». Ничего конкретного не сказал, но я понял, что про мои переговоры с «Яблоком» он знает. В общем, еще раз все взвесил и сказал Грише «да». Договорились, что он идет первым номером, я вторым, но позиционируем наш союз как Степашин плюс «Яблоко». Вскоре после этого позвонил Черномырдин: «Ты что с этими…». Чубайс тоже меня не одобрил: «Ты совершаешь большую политическую ошибку».

Когда я решил идти с «Яблоком», мне позвонил начальник ФСО Крапивин: «Ельцин хочет поговорить». В коридоре столкнулись с Волошиным, не поздоровались. Сейчас я с Волошиным, конечно, здороваюсь, все нормально, не он же решение принимал.