Поющая кровь

Она ругала себя, проклинала, била кулаком по плечу, где было больнее всего, желая себя наказать. Нет, она доказала, что не только жители Соушейна умели прятаться! Просто ей удалось спрятаться внутри самого сражения.

И вот теперь Кел снова исчез, а она упустила свою удачу.

Она с трудом поднялась на ноги и огляделась. Несмотря на сильный дождь, огонь продолжал гореть. К утру от Соушейна не останется ничего, кроме жалких дымящихся развалин. Она вспомнила страшную огненную руку, которая обрушилась на город. Колдовской огонь сделал свое беспощадное дело.

Ороладиан.

Это имя непроизвольно всплыло в ее памяти. Может, в конце концов не все сложилось так уж неудачно. По крайней мере подтвердились ее подозрения. Ведь только колдун мог завладеть Жалом Демона и передать ее сыну. Только колдун мог вызвать огненный призрак. Стужа нащупала ремешок на шее и кожаный мешочек с его печальным содержимым. Ее губы сжались в тонкую зловещую линию.

Ороладиан.

Этот колдун владел душой Кимона. Ведь только ее муж мог знать о тайном месте, где хранился Жало Демона. Значит, этот колдун и был убийцей Кимона.

Ороладиан.

Теперь она знала, кто ее враг. Наконец сошлись вместе весь ее гнев и вся ненависть, все, что кипело в ней. Ее жизнь вновь обрела цель. Освободить душу мужа, освободить сына от подлого влияния, убить Ороладиана.

Чья-то лошадь тихо заржала от боли. Раненое животное лежало в грязи на боку, без толку молотя воздух копытами. Из глубокой резаной раны на брюхе сочилась темная кровь. Стужа осмотрелась вокруг в надежде увидеть своего коня. Но его, конечно же, не было. Она представила себе, как какой-нибудь напуганный келедец, с вытаращенными от ужаса глазами, цепляется за его седло и мчится сломя голову на край света. Ну и ладно, — решила она, кляня неблагодарное животное.

Ее меч лежал на земле, наполовину скрытый под слоем грязи. Она молча наклонилась, подобрала его, протерла лезвие о ткань своих штанов и вставила в ножны.

Услышав какой-то звук, она обернулась. Прямо к ней по водянистой жиже, в которую превратилась дорога, шатаясь, еле брел человек. Она взялась за рукоять своего меча. Даже такое незначительное движение болью напомнило ей об ушибах. И все же что-то знакомое было в приближавшемся силуэте.

— Терлик? — с надеждой шепнула она. Она не видела роларофца с самого начала сражения. При звуке ее голоса мужчина остановился, повернулся к ней, сделал еще один шаг и снова остановился. Его рука умоляюще взметнулась, затем раздался низкий, отчаянный стон. Колени подогнулись, и человек упал лицом вниз.

Прихрамывая, она подошла к нему, быстро перевернула на спину, оттерла грязь с его лица. В отблесках огня она признала в этих лохмотьях униформу келедского солдата. Значит, не Терлик. И все же кого-то он ей напоминал.

Да, конечно, она узнала его. Вне службы он был завсегдатаем в «Сломанном Мече». Она часто видела его там, однажды даже предсказала ему будущее. Он рассмеялся тогда и заплатил лишнюю монету за развлечение. А когда она отказалась погадать ему еще раз, снова рассмеялся, но на этот раз уже из вежливости.

Из трех глубоких резаных ран выглядывали кишки. В широко раскрытых карих глазах еще теплился огонек жизни, и она гадала, вспомнил ли он ее тоже. Потом его глаза опустели, и в них отразилось только пламя пожара. Последний раз он смеялся на этой стороне ада. Она надеялась, что ему будет над чем посмеяться на другой стороне, когда Смерть вынесет ему свой приговор.

Она бережно опустила его голову и снова встала на ноги, морщась от боли, обжигавшей плечо. Одно за другим она стала осматривать тела, валявшиеся на улицах и дворах, между несколькими еще не упавшими домами.

Терлика среди них не было.

Позади нее рухнула стена. Вздрогнув, она отскочила и тут же вскрикнула, чувствуя свое плечо. Искры и дым устремились вверх и затем опустились вниз, получился искрящийся дождь внутри обычного дождя. Она разглядела, что из-под горящих обломков торчали ноги двух трупов, которые она только что осмотрела.

Так вот почему, с грустью осознала она, ей так и не удалось найти своего друга. Должно быть, Терлик так же лежит где-то, погребенный под пылающими руинами. Она не знала его настолько хорошо, чтобы лить слезы. А может, она просто слишком измучена, слишком больна. Но что-то внутри у нее окаменело и похолодело. Терлик признался, что любит ее, и вот теперь он умер.

Еще один долг причитается с Ороладиана.

Всем нутром она ощутила, как ее переполняет гнев. Я доберусь до тебя, колдун. Она медленно побрела по дороге, пробираясь между мертвыми телами. Дождь беспощадно хлестал по лицу, запахи обуглившихся камней, горящего дерева и обуглившегося мяса изводили ее. Она прошла через весь город, вышла из него и продолжала идти по безрадостной равнине. Каждый шаг давался ей с неимоверным трудом, но она не уставала повторять свою клятву: Я доберусь до тебя! Я доберусь!