Пока дышу

Джо достал с полки большую книгу — географический атлас — и коротко изложил историю о событиях в красной пустыне.

— Нашёл! — воскликнул Денни. — Это здесь, смотри!

Даже он, похоже, больше верил в эти истории.

Привычный холодок пробежал у Джо по спине. Раньше он считал, что страдает из-за многочисленных ударов по голове, которые Шелли называла контузией, как будто одних головных болей было недостаточно. Но после того, как Денни впервые обнаружил связь его видений с реально существующими местами, о которых Джо никакого понятия не имел, маленькому индейцу стало по-настоящему страшно. И он больше не осуждал уцелевших в пожаре соплеменников, в ужасе изгнавших его прочь из Пайн-Ридж. А вот Денни не испугался. Он был очарован особыми способностями Джо Красной Собаки и утверждал, что это своего рода дар Бога. Какой из многочисленных богов мог одарить ванаги* (душа, лакотск.) Джо таким странным умением, он не знал. Разве что это было очередным ненужным знанием для маленького человека, Вакан Танка, великой тайной. Как сказали бы белые ребята — не твоего ума дело.

Денни прижал культей карту мира и поставил отметку на одном из разворотов. Там уже краснели крестики в Африке, Австралии, загадочной Сибири, о которой Джо вспоминал с особенным теплом, и совсем недавняя, тревожная — на берегу Северного Ледовитого океана.

С географией Джо был знаком плохо. Школа в резервации была, но за те два года, которые он успел в ней поучиться, особых знаний получить не удалось, а он к ним, как и большинство ребят из резервации, не стремился. Читать и писать его научили, и то — только потому, что он оказался способным. Куда больше знаний получил Джо от деда, но история племён сиу, ритуалы и песни не слишком расширили кругозор чумазого мальчишки, больше всего на свете обожавшего выступать с братьями на шоу и мечтавшего только о собственной лошади…

— Пойдёшь рыбачить? — спросил Джо. Он знал, что Денни любит это занятие.

— Нет. Обещал Марку помочь с одной штукой, — Денни закрыл атлас. — Уберёшь на место? Интересно, как тебя по миру бросает… Неужели нас осталось так мало?

В словах старшего друга Джо уловил грустную нотку. «Если бы ты прошёлся по Дакоте, кола, — подумал Красная Собака, — ты бы с огорчением узнал, насколько мы теперь иншала* (одинокий, лакотск.)»

***

…В то страшное утро Джо очнулся далеко за пределами посёлка. Лицо отекло, распухло, глаза превратились в узкие слезливые щёлки, а лоб и передняя часть головы — во влажную, горящую огнём рану. Ладони были в волдырях, а лодыжка левой ноги прокушена чуть ли не до кости — но он был жив. Ташунка крутился неподалёку, сердито отбиваясь от мух укороченным в половину хвостом — тоже подпалил в огне. Из-за сухой каменной гряды поднимался в небо жиденький дымок. Джо поднялся и, всхлипывая от боли, поковылял наверх.

«Wakan Tanka onshimala ye oyate wani wachin ha. — Великий Дух, сжалься надо мной, чтобы жив был мой народ», — в ужасе шептал Красная Собака, с трудом разлепляя запёкшиеся губы. Посёлка не было. По пепелищу бродили одинокие фигурки подростков и детей, изредка вскрикивая или негромко плача.

Каждый встречает удары судьбы по-своему. Одни поддаются унынию, других обуревает жажда деятельности, и они начинают строить планы, пытаясь уверить себя и окружающих, что всё не так уж плохо, третьи послушно отправляются вслед за теми, кто будет убедительней. Джо Красная Собака не относился ни к первым, ни ко вторым и точно — не к третьим.

В живых осталось всего двадцать четыре человека из больше чем сотни жителей Оглала Типи. Джо поправлялся медленно, а уцелевшие уже строили планы на то, что придётся покинуть эти места и попытаться дойти до другой резервации. Вечером того дня, когда Красная Собака уверенно встал на ноги, это и случилось с ним в первый раз.

Охотник, который не может охотиться, когда племя голодает — Джо чувствовал себя ужасно, ковыляя к большому костру. Он собирался заявить, что снова в строю, когда голову пронзила страшная боль. Ноги подогнулись, и последнее, что он увидел — расширенные от ужаса глаза маленькой винчинчалы* (девочка, лакотск.), на которую он падал.

…Остроконечный шатёр вырастает из неправдоподобно-яркой травяной зелени, волнами гуляющей под порывами тёплого ветра. Насколько хватает глаз, стелется бесконечная изумрудная равнина, и только типи нарушает однообразие. Над макушкой шатра курится дымок. Джо, совершенно не хромая и не чувствуя боли, подходит ко входу, проложив тропинку в высокой, выше колен, росяной траве, и откидывает полог. Он ожидает увидеть что угодно, но…