Пока дышу

Трой, не поворачивая головы, скосил глаза. Что происходит? Не дошло до них, что ли? Пора было бросать гранату и бежать! Взгляд наткнулся на ящик, который стоял возле широкого, добротного письменного стола. Оливково-зелёный. Без крышки. Не полный. Содержимого Трой, с того места, где стоял, увидеть не мог, зато отчётливо видел значок и надписи: «осторожно», «взрывоопасно», «динамит».

«Вот, значит, чем рыбу-то глушили», — догадка была сродни запоздалому прозрению. Он сделал последние шаги по лестнице наверх. Страх так и не пришёл, только грусть. От такого взрыва ему не убежать. Жаль…

Время замедляется, становится вязким, как золотистый мёд ёршиковых пчёл. Трой вспоминает губы Натали — тёплые, податливые. Слышит, как скулит надёжно привязанный к ржавому трактору Бади, когда они с Джо уходят. Всплывают в памяти слова Денни: «Человек не может жить без надежды. Даже если ему отмерено совсем немного. Тем более, если так. Иначе всё, что он делает, канет в пустоту». Прямо сейчас, за бесконечно длинную секунду до смерти, Трой осознаёт, что не обязательно надеяться самому. Подарить надежду другим тоже считается. И погибнет он не зря, а значит, и жизнь, которая промелькнула слишком быстро, всё-таки не была напрасной.

Одновременно он видит, как ползут вверх жидкие белёсые брови Хорька, как расширяются его глаза, из которых понимание вымывает холодный цинизм взрослого — даже старого — человека. Как отшатывается — медленно, застревая в загустевшем воздухе — Грегори. Как пытается сделать нелепый бросок к своему боссу преданный громила, и только Хорёк остаётся сидеть неподвижно, продолжая буравить Троя маленькими, близко посаженными глазками грязно-жёлтого цвета. Теперь в них стынет презрение. Маленькое чудовище не способно поверить в свою смерть.

Сердце Троя бьётся мед-лен-но в этом неестественно растянутом времени. Инстинкт самосохранения понуждает к безотлагательным действиям: размахнуться и вышвырнуть гранату в тёмное окно, туда, где плывут отражения света от лампы и вытянутое пятно побледневшего лица громилы. Или — скатиться вниз по лестнице и метнуть гранату в мрачный оскал распахнутой входной двери…

На один ослепительный миг он видит себя стоящим на краю того, что осталось от городского моста. Далеко внизу, лениво и мощно, катит свои тёмные воды Миссури. Течение притягивает взгляд и мысли, толкая последовать за ним, шагнуть вперёд и плыть по течению долго-долго. Столько, сколько суждено длиться его жизни. Устоять на обломках моста оказывается невероятно трудно. Трой бормочет: «May the Forse be with you, Luc»* (Да пребудет с тобой Сила, Люк., англ.), одновременно разжимая руку и позволяя гранате упасть. Неуклюже переваливаясь, она катится к ногам Хорька, глухо постукивая по морёным доскам пола.