Пока дышу - надеюсь

Елизавета вздрогнула и пришла в чувство. Наркотическая ломка вернулась с утроенной силой. Она застонала. Сафон всё правильно понял и, поднявшись, быстро метнул руку куда-то вниз. Вынув её из-под стола, он показал зажатый в руке мелкий бумажный свёрток с белым порошком.

Развернув бумажку, он словно нехотя и бережно высыпал его, прочертив тонкую, как иголку, дорожку на узкой деревянной стойке перед ним.

— На, пробуй, осторожно только. Это аванс тебе небольшой. Чтоб, значится, без обмана. А там дальше, посмотрим.

Лиза обрадовано наклонилась и, зажав одну ноздрю, быстро, одним духом, втянула в себя белый порошок. Порошок действительно оказался чистым кокаином.

Словив кайф, она поплыла и присела на колченогий табурет, поставленный для посетителей. Убогий подвал с потёками извечной питерской плесени на стенах превратился в дивный мир. Пол, заплёванный и грязный, в обрывках кожи и разного мусора, превратился в поляну, наполненную дикими травами.

Лиза снова, как когда-то в детстве, бежала по свежей зелени заливного луга и радостно смеялась. Но доза была слишком маленькой, и она быстро пришла в себя.

— Ну, что? Хорошо? То-то же. Старый Сафон никогда не обманывает по пустякам, — еле слышно добавил он. — Готова ты теперь на дело идти?

— Готова, — кивнула Лиза, — а на какое?

— Как зовут-то тебя?

— Лизавета.

— Лизавета, стало быть. Ну, раз пришла, значит, нужно тебе! Раз кокаинчика спробывала, значит, ужо и должна мне. На «мокрое» дело готова ли Елизавета батьковна?

Лизе было хорошо и давно уже всё равно.

— Да, но я не умею убивать.

— А что там уметь? Ливольвер тебе не дам, потому как глупо. Не выстрелишь ты из него. А вот нож мясницкий в самый раз. Зажмёшь крепко и ударишь, а потом ещё, и дело сделано. Согласна?

— Согласна, — прошептала Лиза еле слышно, только сейчас осознав, в какую пропасть она только что рухнула.

— Да ты не тушуйся, деваха, — заметив её состояние, молвил Сафон. — Я тебе «марафету» на год вперёд дам, да с продуктами пособлю, а что через год будет, то и сам Господь Бог не ведает, да и нам не скажет. Решайся. Дело сегодня же будет. Человечек домой пойдёт. Тебе его укажут. Зайдёшь в дом за ним, пырнёшь пару раз ножом и готово. Ноги в руки, и ко мне. Я тебя укрою, кокаину дам, продуктов. Заживёшь в блаженстве. Всё будет хорошо. Согласна?

— Согласна, — уже более твёрдо ответила Елизавета.

Поздно вечером этого же дня она стояла на перекрёстке улиц напротив парадного подъезда большого дома. Рядом с ней стоял человек, которого дал ей в сопровождение Сафон.

— Вон он, вон, видишь, — шмыгнув носом, тихо сказал человек Сафона.

Из подъехавшего экипажа вышел солидный господин с длиной бородой и усами. Круглый «котелок» не закрывал полностью его лысую голову.

— Ну, давай, Лиза, за ним, вперёд.

Лиза, уже получившая очередную дозу кокаина, развязала большой и широкий мясницкий нож из тряпок. Не колеблясь, она шагнула было вперёд, но сопровождающий её бандит вдруг чего-то вспомнил и, ругаясь вполголоса, отобрал у неё нож, пару раз провёл им по грязной земле, собирая на лезвие мусор, грязь и застарелые людские и конские испражнения.

— Так оно надёжнее будет, — сказал он Лизе, возвращая нож.

Так кивнула и быстро пошла вслед за господином, который как раз входил в парадное. Она заскочила за ним буквально следом. И не успела громыхнуть закрывающаяся дверь, как уже была внутри, глядя в спину господина.

— Барин, а барин?!

Пуришкевич (а это был он) удивлённо обернулся и увидел перед собой бледную замызганную женщину, укутанную в рваную одежду и сбившийся на голове платок, из-под которого торчали наполовину седые волосы. Зрачки её глаз были сильно расширены, и она походила на пьяную.

Он невольно отпустил рукоять револьвера, за которую схватился в испуге, засунув руку в карман.

— Кто вы и что вам надо?

— Я Лиза, а нужен мне ты! — и женщина выдвинула вперёд правую руку, которую до этого держала за спиной. В её руке в свете электрической лампочки тускло блеснул остро заточенный, но ржавый мясницкий нож.

— Вы… — и Пуришкевич, резко обо всём догадавшись, рванул из кармана пистолет, но было уже поздно.

Женщина, качнувшись вперёд с неожиданной для неё силой, ударила в живот Пуришкевича. Нож, с трудом разрезав плотную ткань пальто, вонзился в тело. Женщина быстро вынула его из раны и снова нанесла удар, но уже по шее, пропоров кожу на ней и сделав глубокий надрез. Пуришкевич из последних сил схватился за лезвие ножа и, разрезая кожу на руке, стал выворачивать его из рук женщины.

Та, вдруг испугавшись, бросила тесак и, вывернувшись, выбежала из парадного, скрывшись в ночной мгле. Пуришкевич упал на колени, заливаясь кровью из трёх ран. Через неделю он скончался в госпитале от заражения крови, а его убийцу так и не нашли.