Пока дышу - надеюсь

Выйдя из здания Временного правительства, он сел в автомобиль и покатил по своим делам. Ему нужно было повидаться с Юскевичем и Меньшиковым.

Доехав до Смольного, Керенский уже оттуда направил дежурных унтер-офицеров по адресам редакций, где работали Меньшиков и Модест. Небезызвестный ротмистр Григорьев, получив приказ, направился к Юскевичу.

Меньшиков приехал первым.

— Михаил Осипович, сегодня во все печатные издания будут разосланы ноты Милюкова в поддержку продолжения войны. Вы тоже их напечатаете, — после приветствия начал разговор Керенский.

— Да, безусловно! О чём они?

— О продолжении войны. Итог я предвижу, это будет сильное возмущение и недовольство народа.

— Почему вы так думаете? — удивился Меньшиков.

— Люди устали от войны, вы же это должны понимать.

— Но ведь армия ещё воюет!

— Так это армия, а не запасные тыловые части, и не матросы Кронштадта, не участвующие в боевых действиях. Всё обоснованно. Рабочие тоже весьма ангажированы. А, кроме того, не забывайте, что вся Финляндия и весь Петроград наводнены германскими шпионами. Швеция заняла нейтралитет, но у них сильны прогерманские настроения, а большинство финских дворян имеют шведские корни. Выводы вы можете сделать и сами без меня.

— Значит, будут демонстрации?

— Несомненно, и весьма массовые.

— Но что вы тогда будете делать, ведь вы оборонец?

— Если не можешь предотвратить какой-либо процесс, то тогда ты должен его возглавить, по-другому никак, Михаил Осипович!

— Я вас понимаю!

— И напечатайте программу моей новой партии. Мы с вами уже обсуждали её. Вы умный человек, возьмите лучшее из программы эсеров, меньшевиков, большевиков, напишите мою и покажите мне, я ознакомлюсь, и вы её напечатаете.

— Но когда?

— Прямо сейчас. Располагайтесь в соседнем кабинете, а все необходимые материалы по вашему требованию будут вам предоставлены. Надеюсь, двух часов на это хватит?

— Хватит! — и Меньшиков с крайне озадаченным и озабоченным выражением лица прошел в другой кабинет, чтобы работать там над программой партии РКСРП Керенского. Или, если полностью, Российской Крестьянской Социалистической Рабочей партии.

Пока он работал, к Керенскому привели Модеста Апоксина, редактора «Нового листка». Угодливо улыбаясь, Модест приложил снятый «котелок» к груди и приблизился к Керенскому.

— Господин министр, я так рад снова видеть вас. Вы даже не представляете как.

Керенский оглядел Апоксина. Модест был одет в новый, хорошего сукна костюм, из кармашка которого тянулась золотая цепочка часов, ранее у него не наблюдаемых. Очевидно, что дела у журналиста «жёлтой прессы» явно пошли в гору.

— Ммм, глядя на вас, я чувствую себя сказочным халифом, одарившим странствующего дервиша большим брильянтом своей души.

— Несомненно, господин министр, несомненно. Ваша рука щедра, вы ведь вождь революции! Вам всё можно, вы могучий, вы сильный, вы наша надежда!

Модест с каждым словом придвигался ближе к Керенскому, который сейчас сидел за своим рабочим столом. Алекс прищурил один глаз, неотрывно глядя на этого льстивого паяца. Да, ему действительно было приятно слушать дифирамбы этого писаки, но так банально расплываться от грубой лести он не собирался.

— Сядьте, вон стул.

Модест оглянулся и, заметив в противоположном углу кабинета большой и тяжёлый стул коричнево-бежевого цвета, сразу устремился к нему. Подхватив, он с трудом донёс его до стола и, с шумом выдохнув, уселся, поёрзав на нём для удобства. Сложив руки, с зажатым в них «котелком», на коленях, он выдохнул.

— Как успехи в творчестве? — деланно вежливо поинтересовался у него Керенский.

— Вашими мо… речами, да, речами, господин министр.

— Рад, что у вас всё получается. Как борьба с большевиками, продвигается?

— Да, но я боюсь. В мой адрес уже поступали угрозы, и наш небольшой коллектив даже стали искать, но пока, благодаря вашему заступничеству, так и не смогли найти. Это всё из-за последнего листка, с матросом-каннибалом, он настолько поразил благородную и не очень публику, что уважаемые матросы просто стали сходить с ума. Это всё случилось аккурат после штурма Государственной думы.

Были угрозы и со стороны большевиков и анархистов, они вырывали нашу газету из рук мальчишек-разносчиков, поколотили нескольких, но это лишь добавило нам популярности. Разбросанные по мостовой, вырванные из рук, наши листки подбирали те, кто не в состоянии их купить. Некоторые из них владеют грамотой и, прочитав, пересказали другим.

Должен сказать, что по городу и его окрестностям уже поползли весьма бредовые слухи, основанные на нашей информации. Люди стали бояться, но вы же этого и добивались, господин министр?

Это не понравилось Керенскому. Слишком много болтать стал журналист.

— Чего я этим добиваюсь, не вашего ума дела, господин Апоксин, — грубо оборвал Модеста Керенский. — Вы уже по уши в этом и советую вам слушаться меня во всём. Я даю вам деньги, славу, почёт, тихую обеспеченную старость. А без меня вас ждёт смерть и поругание. Или вы думаете по-другому?

Керенский сощурил глаза.