Читаем Пока королева спит полностью

Проснулся и понял, что я – это не я. Точнее я стал Инной, но в то же время я был Яном, при этом сменились: цвет, тело, образ думанья – короче, всё. То есть, я не очутился в её теле, а она – в моем, это было бы слишком просто. Нет, я действительно стал ей, а она – мной. При этом, я помнил, что я был Яном, значит я Инна или Инна-Ян? Если с вами, осы, такое бывало, вы меня поймёте. Я был сметён этой переменой с панталыку, моё сознание стало разлетаться фиолетовыми огоньками и я приготовился последний раз посмотреть в глаза… теперь это будет Ян или Инна или Ян-Инна? Моё тело – её душа, точнее: её тело и её душа. Но Ян-Инна меня успокоил, прижавшись ко мне крепко-крепко и сообщив:

– Здравствуй, любимая Инна! Пришло время продолжить наш рой.

И я всё понял, точнее: я всё поняла…

Мы закружились в танце любви и остальной легкий мир просто перестал для нас существовать, что уж говорить о мире тяжёлом… А ведь наступило время, когда мне надо нести верёвку наверх, чтобы спасти лопотуна. Это была моя задача, но теперь она для меня не существовала. Меня заменил Вабута, он сделал это не потому, что поверил Огненной, а потому, что любил Дарующую Мечты. То обстоятельство, что и Огненная даровала мечты, он осознавал, но заметить эту песчинку на фоне своей возлюбленной вселенной не мог. Таким образом, Вабута сделал это для лопотунов, а значит и для Дарующей Мечты, следовательно, и для своей любви! Иногда мы осы бываем такими закоренелыми эгоистами – просто жуть, как нас эфир выдерживает? Вабута не подвел лопотунов – он донёс самую крепкую и лёгкую веревку туда, куда её надо было донести.

А мы родили новую осу. Она была по-настоящему полосатой и двуполой. Судите сами: в темноте её белые полоски светились, а на свету его тёмные полоски впитывали лучи. Рос он-она очень быстро и скоро улетел(а) в верхний горний мир, куда мы, обычные осы, доступа не имеем. Мы сами видели это, клянемся своими жалами!

Магистр

К сожалению, «Путь диктатора» ничем не мог помочь в деле подавления бунта. Слава этой книги сильно преувеличена. Теоретической учебник от автора, который скипетр с державой в руках никогда не держал. На кой ляд мне система идеального государства, если я уже его построил, теперь мне нужно защитить мою власть от бестолковой и беспощадной толпы! А вот про это в книги – ни слова… Бумагомараки чертовы! Понапишут всякого, никакого от них толку!

Ко мне на колени запрыгнула кошка Люси, я сдержал раздражение и почесал ей за ушком и погладил по восхитительной шёрстке, кошка замурлыкала… от кошки толку больше, чем от всех фолиантов вместе взятых.


(Вот тут магистр был прав, но даже сам не знал насколько…)

Королева

Перейти на страницу:

Похожие книги

Зулейха открывает глаза
Зулейха открывает глаза

Гузель Яхина родилась и выросла в Казани, окончила факультет иностранных языков, учится на сценарном факультете Московской школы кино. Публиковалась в журналах «Нева», «Сибирские огни», «Октябрь».Роман «Зулейха открывает глаза» начинается зимой 1930 года в глухой татарской деревне. Крестьянку Зулейху вместе с сотнями других переселенцев отправляют в вагоне-теплушке по извечному каторжному маршруту в Сибирь.Дремучие крестьяне и ленинградские интеллигенты, деклассированный элемент и уголовники, мусульмане и христиане, язычники и атеисты, русские, татары, немцы, чуваши – все встретятся на берегах Ангары, ежедневно отстаивая у тайги и безжалостного государства свое право на жизнь.Всем раскулаченным и переселенным посвящается.

Гузель Шамилевна Яхина

Современная русская и зарубежная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее