Пока не будешь счастлив

– Это супер круто! – повторял Женек. – Спасибо, Алиса!

При этом тон его голоса был таким же высоким, как у Ярика, когда тот пищал. Женек щупал плед, гладил его и, налюбовавшись, стал в него заворачиваться. Тогда я остановила этот праздник жизни, потому что моя гордость не потерпит, если со мной за столом будет сидеть синий мотылек с человеком-пауком на спине.

– Как ты узнала, что человек-паук – мой любимый персонаж?

Я пожала плечами и качнула головой.

– У тебя все всегда было с человеком-пауком… Типа пенал, рюкзак, футболка на физ-ру… И ластик! У тебя был ластик с человеком-пауком, который ты в меня кинул.

– Не мог я в тебя ластик кинуть, – сказал Женек.

Я мешкала, а потом вспомнила, что это я во втором классе кинула ластик Женька в него самого.

– Точно, да, – поправилась я суетливо. – Не было такого.

Женек хмурился еще мгновение, но, расплылся в улыбке, когда его взгляд снова нашел плед.

Я смотрела на его склоненную голову, а потом, спохватившись, отвела взгляд и стала сгребать со стола упаковку от пледа.

– Есть пакет ненужный? – спросила я Женька, надеясь, что у него найдется что-нибудь, куда можно сгрести целлофан, чтобы без потерь донести его до мусорного бака.

– Так у тебя же есть белый.

Женек кивнул на пакет, откуда я достала его чудо-плед с человеком-пауком.

– Тут… – я запнулась. – Тут подарок.

– Мне второй, я надеюсь?

– Не обольщайся, – сказала я, сделав вид, что глубоко оскорблена. – Не тебе.

– А кому?

Я вздохнула с деланым раздражением, а потом сказала:

– Ярику.

– Ярику?

Мне хотелось верить, что в голосе Женька я слышу ревность к какому-то Ярику.

– И о чем мечтают четырехлетние мальчики?

Ну конечно, Женек знает, что у меня есть брат. Он даже знает, сколько ему лет. Женек реально все обо мне знает. Может, он еще подскажет мне пароль от моей старой странички «ВКонтакте»? А то я забыла, а там столько смешных мемов лежит, что потеря реально большая.

– Ты не поверишь, – сказала я. – Но все вы одинаковые.

Женек прищурился, продолжая улыбаться.

– Только не говори, что… – начал он.

Я его перебила.

– Плед с человеком-пауком!

Женек так скривился, что я рассмеялась. Да, кто бы мог подумать, что мальчики с разницей в двадцать лет могут хотеть на Новый год одно и то же? Верно говорила мама: первые сорок лет в детстве мужчины самые тяжелые.

От смеха у меня глаза заслезились. Я утирала их, продолжая хихикать. А отсмеявшись, убрала руки от лица и заметила, что Женек теперь смотрит на меня серьезно.

– Что? – я вскинула брови.

– Это странно.

– Что странно?

– Почему ты решила подарить мне подарок?

Женек не отводил взгляд, а мне очень хотелось. Вот вам раз, приехали! Кто бы мог подумать, что смутить меня возможно и что это сделает Женек?

– Захотелось, – сказала я, дернув плечом.

Я надеялась, что в голосе будет слышаться пренебрежение, но, кажется, вместо него проскочила бравада.

Женек не улыбнулся, лишь пристальнее в меня всмотрелся. Я выдержала – первым глаза отвел Женек. Но не казалось, что он проиграл. Я глянула в сторону, просто чтобы не смотреть на Женька, и мой взгляд тут же обратился на каток, к ярко-оранжевому пятну.

– Секунду! – воскликнула я, вскакивая со стульчика.

Женек не успел возразить. Я бросилась к катку. Он был огорожен пластмассовыми прозрачными стенами, которые возвышались до самого потолка.

Я стала тарабанить по пластику, радуясь, что он хлипкий на швах и потому трясется, создает шум, в общем, привлекает внимание.

Девочка в ярко-оранжевом свитере ехала задом. Она так старалась, что высунула кончик языка. Девочка была сосредоточенной, ничего не слышала и не видела дальше своих ступней.

Затем я увидела того мальчугана-гонщика. Он брал разгон у противоположной стороны катка. Еще секунд десять, и он будет рядом: собьет девочку, и та сломает руку.

Я пуще прежнего забарабанила по пластику. А потом заорала:

– ДЕВОЧКА В ОРАНЖЕВОМ!

Половина фудкорта обернулась на меня с осуждающими взглядами. По крайней мере, так казалось из-за чувства, что толстовка на спине вот-вот загорится.

Зато девочка встрепенулась. Я увидела, как свелись к переносице ее брови, а потом она глянула на меня. Я принялась обезьянничать: корчила рожицы и махала руками. Девочка обернулась, думая, что я кого-то другого зову. Но, осознав, что все представление для нее одной – захихикала и стала кого-то звать, показывая на меня пальцем. Но самое главное – она остановилась.

Мальчик-гонщик промчался прямо перед ее носом. Девочка отшатнулась, улыбка слетела с ее лица. Она замахала руками, заваливаясь назад. Это ничего страшного – упадет на попу и самое неприятное что с ней случиться – это взрыв плача.

Но вопреки моим пессимистическим прогнозам, девочка поймала равновесие. Затем она подняла на меня взгляд – испуганный и восторженный. Я улыбнулась ей, поджав губы, затем вскинула руку, чтобы отдать честь, а потом развернулась и пошла к Женьку.

– Что это было? – спросил он, когда я села.

– Спасла ребенку праздник.