Пока не будешь счастлив

Когда они заговорили о чем-то своем, я опомнилась и направилась к базе. Вот как легко совратить веганов, оказывается.

Пробив заказ, я подошла к хосту, зная, что Алина сейчас будет нас собирать.

– Не уходи никуда, пожалуйста, – сказала она. – Я вам кое-что сказать хочу.

Я кивнула и облокотилась о стойку, подперев подбородок ладонями. Я не собиралась вызывать у Алины жалость. Я вообще забыла, зачем она собирает нас.

Но, увидев меня, Алина спросила:

– Что-то случилось? Ты какая-то грустная.

– Домой хочу, – сказала я первое, что пришло в голову.

Домой мне и вправду хотелось. Как и всегда, это желание возникло через пятнадцать минут после начала смены.

Алина всматривалась. Я тоже смотрела на нее, пытаясь понять, о чем она думает. Алина, как всегда, первой отвела взгляд, а я так и не поняла, что он значил.

– У тебя младший брат есть? – спросила она, ковыряясь в своих бумажках, хотя вряд ли там было что-то важное.

Я кивнула.

– Сколько ему?

– Четыре.

Алина призадумалась. Я не понимала, почему она спрашивает про мою семью, ведь ей вроде было до лампочки, как мы живем… Хотя знала же она и про Машину семью, и про Глеба? Получается, только со мной она не говорила на эту тему?

Совершенно внезапно прозвучал ее следующий вопрос:

– Ты купила ему подарок?

Я даже не планировала этого делать. Раньше. А сейчас Алина так это спросила и так склонила голову, что меня кольнула иголочка стыда. Надо же, я думала, они все давно затупились.

– Не успела, – сказала я, решив на обеденном перерыве заняться этим вопросом.

Хотя на обеденном перерыве у меня будут дела поважнее.

– Успеешь, – сказала Алина.

Тут подошла Маша со своим «ты звала», и Алина переключилась на нее, сказав, что ждем Глеба.

Я озадачилась словами Алины. Но потом решила, что это она таким образом сказала «удачи».

Наконец-то Глеб подошел и шепнул мне про третий стол. Алина заговорила про количество людей в кафе и несчастного официанта, который останется до конца смены. Я не слушала ее, ведь ничего нового она не говорила. Но тут вдруг Глеб сказал:

– Ладно. Все равно дома… Короче, хорошо. Я останусь.

Забывшись, я выкрикнула:

– Так я же остаюсь?

Все трое уставились на меня.

– Ты хочешь остаться? – сказала Алина. – Я думала у тебя еще дельце есть?

С последними словами она (невероятно!) подмигнула мне. Алина имела в виду подарок Ярику – я это сразу поняла. Не поняла я только, почему она стала такой добренькой.

Или все становятся добренькими, если с ними не ссориться?

– Нет, конечно, хочу домой! – сказала я на том же повышенном тоне. Но тут же успокоилась, уяснив, что это незлая шутка и что меня реально отпустят домой пораньше. – Алина!.. Спасибо.

Последнее слово прозвучало в разы тише. Маша вскинула брови, Глеб присвистнул, а Алина сказала без раздражения, а с какой-то невиданной доселе игривостью:

– Ого, Алиса, какие ты слова знаешь.

Она улыбалась, а я пялилась на нее, не понимая, что это значит. Но тут же Маша и Глеб засмеялись, так что я поняла, что это Алина шутит. Вот уж не думала, что где-то в этом теле затесалось чувство юмора.

Я выдавила улыбку, все еще краешком сознания уверенная, что это розыгрыш. А потом запиликал телефон, сообщая, что стейки готовы, и я пошла их выносить.

Стоя у раздачи вместе с Глебом, который протирал посуду, я пялилась на девушек. Не знаю, как они не почувствовали мой взгляд, и ни разу на меня не глянули.

Тут звякнул нож, но я и ухом не повела.

– Нож упал, – сказал Глеб. Я не вмешивалась, и он сам добавил: – Знаешь эту поговорку?

Я кивнула, не отрываясь взглядом от девушек.

– Значит, мужчина придет… Навалятся в кафе, когда вы уйдете, и я тут вешаться буду…

– Не навалят, – сказала я. – Сегодня вообще больше никто не придет.

– Откуда тебе знать? – сказал Глеб.

Я не ответила и даже не глянула на него. Глеб поднял нож и положил его на подставку, откуда мы брали столовые приборы гостям. Дождавшись, когда Глеб уйдет, я переложила нож на мойку. А потом меня позвали девушки.

Я снова шла к ним, как на пытку. Они же опять скажут мне гадость какую-нибудь, а потом книгу попросят. Потому что в стейке окажется слишком много крови… Или слишком мало. Или жилка попадется. Или крупица кости… Да мало ли что со стейком может быть не так!

Но губастая попросила:

– Можно счет? – и вернулась к разговору с подругами.

– Вам что-нибудь понравилось?

Я оговорилась, но тут же поняла, что хочу узнать именно то, о чем спросила.

– Что? – девушка нахмурилась, но не по злому, а с удивлением.

– Вам понравилось блюдо?

– Да.

Ее подружки тоже кивнули и посмотрели на меня с легкой улыбкой.

– Прям все-все-все понравилось?

Я не верила своим ушам. Неужели эти курицы наконец-то не попросят у меня книгу? Хотя, наверное, если продолжу досаждать тупыми вопросами – попросят.

– Девушка, да! – сказала губастая.

Она сказала это так, что было ясно – она засомневалась в моих умственных способностях. Тогда я прекратила расспрос. Очевидно, что курицы не собираются просить книгу жалоб. После такого их и курицами неловко называть.

– Карта или наличка? – наконец спросила я.

Трудности детства мужчин