Пока не остыл кофе

На­ко­нец, Фу­са­ги вер­нул­ся до­мой, на два ча­са поз­же обыч­но­го. При­хо­дя, он все­гда зво­нил в дверь три ра­за.

Динь-дон… динь-дон… динь-дон… Это был его спо­соб объ­явить Ко­та­ке о том, что он до­ма. Но той но­чью он не по­зво­нил в зво­нок. Вме­сто это­го Ко­та­ке услы­ша­ла звук вра­ще­ния двер­ной руч­ки и го­лос сна­ру­жи: «Это я».

Ко­та­ке в па­ни­ке бро­си­лась от­кры­вать дверь. Она по­ду­ма­ла, что ее муж, долж­но быть, се­рьез­но по­ра­нил­ся, по­это­му и не смог по­зво­нить в дверь. Но на по­ро­ге сто­ял са­мый обыч­ный Фу­са­ги. Он снял с пле­ча сум­ку с ин­стру­мен­та­ми и немно­го сму­щен­но ска­зал: «Я за­блу­дил­ся».

Это про­изо­шло в кон­це ле­та два го­да на­зад.

Бу­дучи мед­сест­рой, Ко­та­ке уме­ла рас­по­зна­вать ран­ние симп­то­мы це­ло­го ря­да бо­лез­ней. Она по­ня­ла, что это не бы­ло про­стой за­быв­чи­во­стью. Вско­ре по­сле то­го слу­чая он пе­ре­стал пом­нить, хо­дил се­го­дня на ра­бо­ту или нет. Ко­гда бо­лезнь ста­ла про­грес­си­ро­вать, Фу­са­ги проснул­ся но­чью и ска­зал: «Я за­был сде­лать кое-что важ­ное». Ко­гда это слу­чи­лось, Ко­та­ке не ки­ну­лась пе­ре­убеж­дать му­жа; она со­сре­до­то­чи­лась на том, что­бы успо­ко­ить его и объ­яс­нить, что они мо­гут про­ве­рить это утром.

Ко­та­ке про­кон­суль­ти­ро­ва­лась с вра­чом втайне от Фу­са­ги. Она бы­ла го­то­ва ис­про­бо­вать все, что мо­жет по­ме­шать бо­лез­ни про­грес­си­ро­вать или хоть чуть-чуть за­мед­лить ее ход.

Но с те­че­ни­ем вре­ме­ни Фу­са­ги на­чал за­бы­вать все боль­ше и боль­ше.

Фу­са­ги лю­бил пу­те­ше­ство­вать. Но боль­ше ему нра­ви­лось не са­мо пу­те­ше­ствие, а воз­мож­ность осмат­ри­вать но­вые са­ды в этих по­езд­ках. Ко­та­ке все­гда бра­ла от­пуск в то же вре­мя, что­бы они мог­ли пу­те­ше­ство­вать вдво­ем. Фу­са­ги вы­ра­жал недо­воль­ство и го­во­рил, что бу­дет ра­бо­тать в по­езд­ке, но Ко­та­ке не оби­жа­лась. Во вре­мя пу­те­ше­ствия Фу­са­ги все вре­мя хму­рил­ся, но Ко­та­ке зна­ла, что ее муж все­гда вы­гля­дел так, да­же ко­гда за­ни­мал­ся чем-то при­ят­ным ему.

Ко­гда Фу­са­ги за­бо­лел, он не пре­кра­тил пу­те­ше­ство­вать, но стал по­се­щать од­ни и те же ме­ста по несколь­ко раз.

Че­рез неко­то­рое вре­мя бо­лезнь на­ча­ла вли­ять на их об­раз жиз­ни. Фу­са­ги стал за­бы­вать о по­куп­ках, ко­то­рые де­лал. Все ча­ще и ча­ще слу­ча­лось, что он спра­ши­вал: «Кто ку­пил это?», а по­том про­во­дил оста­ток дня в пло­хом на­стро­е­нии. По­том он на­чал за­бы­вать до­ро­гу до­мой. А око­ло ше­сти ме­ся­цев на­зад Фу­са­ги вдруг на­звал ее по де­ви­чьей фа­ми­лии – Ко­та­ке.

* * *

На­ко­нец, го­ло­во­кру­же­ние, дрожь и мер­ца­ние про­шли. Ко­та­ке от­кры­ла гла­за. Она уви­де­ла вен­ти­ля­тор, мед­лен­но вра­ща­ю­щий­ся под по­тол­ком… свои ру­ки… и но­ги. Она боль­ше не бы­ла па­ром.

Од­на­ко она не зна­ла, дей­стви­тель­но ли вер­ну­лась в про­шлое. В ка­фе не бы­ло окон. Осве­ще­ние все­гда бы­ло при­глу­шен­ным, а ин­те­рьер ка­фе – туск­лым и окра­шен­ным в от­те­нок се­пия. На стене ви­се­ло трое мас­сив­ных ча­сов, но их стрел­ки по­ка­зы­ва­ли со­вер­шен­но раз­ное вре­мя. Сло­вом, бы­ло невоз­мож­но по­нять, день или ночь за сте­на­ми ка­фе.

Но что-то из­ме­ни­лось. Ка­зу, ко­то­рая толь­ко что на­ли­ла ей ко­фе, ис­чез­ла. Кей то­же не бы­ло вид­но. Ко­та­ке по­пы­та­лась успо­ко­ить­ся, но не смог­ла унять серд­це­би­е­ние, ко­то­рое ста­но­ви­лось все силь­нее. Она еще раз осмот­ре­ла ка­фе.

– Здесь ни­ко­го нет, – про­бор­мо­та­ла жен­щи­на удру­чен­но. Она вер­ну­лась в про­шлое спе­ци­аль­но, что­бы встре­тить­ся с Фу­са­ги, и сей­час его от­сут­ствие ста­ло для нее по­чти невы­но­си­мым разо­ча­ро­ва­ни­ем.

Это бы­ло фиа­ско, но, воз­мож­но, и к луч­ше­му. Во­об­ще-то, в неко­то­ром смыс­ле она по­чув­ство­ва­ла об­лег­че­ние. Ко­неч­но, она хо­те­ла про­чи­тать пись­мо. Но она не мог­ла не чув­ство­вать ви­ну за то, что под­гля­ды­ва­ла, ес­ли мож­но так вы­ра­зить­ся. Фу­са­ги, несо­мнен­но, разо­злил­ся бы, узнав, что она при­бы­ла из бу­ду­ще­го, что­бы про­чи­тать его пись­мо.

Ее по­сту­пок ни­как не по­вли­я­ет на на­сто­я­щее. Ни­че­го страш­но­го, ес­ли она ни­ко­гда не про­чи­та­ет это пись­мо. Ес­ли со­сто­я­ние Фу­са­ги улуч­ши­лось бы от это­го, она бы, ко­неч­но, его про­чи­та­ла – она бы от­да­ла жизнь, что­бы его про­чи­тать. Но пись­мо не име­ло от­но­ше­ния к со­сто­я­нию ее му­жа. Пись­мо не мог­ло от­ме­нить то­го, что он за­был ее.

Ко­та­ке хлад­но­кров­но и ра­ци­о­наль­но раз­мыш­ля­ла о про­ис­хо­дя­щем с ни­ми. Со­всем недав­но она бы­ла шо­ки­ро­ва­на тем, что Фу­са­ги спро­сил ее: «Про­сти­те… а мы встре­ча­лись рань­ше?» Это очень рас­стро­и­ло ее. Она зна­ла, что та­кой мо­мент на­ста­нет, но это вы­би­ло ее из рав­но­ве­сия… и при­ве­ло сю­да.

Ко­та­ке по­чув­ство­ва­ла се­бя спо­кой­нее.