Пока не поздно ("Before it's too late") (СИ)

Кабинет был светлым и просторным с необходимым минимумом мебели и большим количеством различных дипломов в рамочках, развешенных по стенам. Мистеру Уильямсу, честно говоря, очень нравился этот кабинет. Как и сам доктор Моррис. Он внушал ему определенное спокойствие, и несмотря на некоторую недосказанность между ними, в целом их отношения можно было бы назвать почти приятельскими (не считая того, что один из них был доктором, а другой – пациентом).

- Ну что ж, - начал доктор Моррис, садясь за стол и переплетая пальцы, - как ваши дела, Тоби? Как прошла неделя? Как встреча с партнерами, о которых вы мне так много рассказывали? Все успешно?

- Д-да, - Тобиас Уильямс, казалось, задумался о чем-то постороннем, и вопросы доктора явно застали его врасплох. – Да, доктор Моррис, все в порядке, прошло отлично. Они… оказались очень приятными людьми. Надеюсь, нас ждет плодотворное сотрудничество.

Тоби посещал психолога уже очень много лет. Лет пятнадцать, как ему казалось. Сейчас он уже с трудом мог вспомнить, как прошла их первая встреча. Его еще ребенком тогда привела мать – он упирался, ругался и кричал, вообще много глупостей тогда творил. Он думал, что обращаться к психологу - это странно. Первые несколько сеансов, кажется, просто сидел и угрюмо молчал. За него говорила обеспокоенная мать. Что он-де совершенно не хочет учиться (это была неправда, он не хотел учить только те глупости, которые преподавали в школе), что у него в голове одни сказки и странные выдумки. «А еще, уважаемый доктор, - говорила тогда мать, переходя на полушепот, чем бесила тогда Тоби еще больше, - у него, кажется, есть воображаемые друзья. Какие-то нелюди со странными именами – Секстус или Септимус или что-то такое… латинское. И, знаете, доктор… Он совершенно не хочет общаться со своей сестрой Сарой, моей падчерицей, он просто презирает ее. И мы никак не можем понять, в чем дело. Помогите, доктор Моррис, мы чрезвычайно обеспокоены!» Так и говорила, «чрезвычайно обеспокоены».

Доктор Дэниел М. Моррис оказался на удивление адекватным человеком и быстро выпроводил мать из кабинета, так что разговаривать с ним с глазу на глаз оказалось гораздо легче. И через несколько месяцев - Тоби и сам уже не знал, каким образом, - все встало на круги своя. Он успешно окончил школу, колледж и теперь к всеобщей радости присоединился к делу отца. Никаких воображаемых друзей у него не было уже очень много лет – и звали их Аэлст и Сэптимус, кстати. Они действительно не были людьми. Но кто ребенком не выдумывал всякого… Мать зря беспокоилась. А сестра… о ней он не хотел вспоминать.

- Это отлично, Тоби, - белозубо улыбнулся ему доктор. - Видите, совершенно не стоило ваших переживаний. Но я вижу, что вы чем-то обеспокоены.

Мужчина какое-то время хранил молчание, нервно крутя в руках карандаш, а потом все же решился ответить.

- Я… эээ…

- Ну же, смелее, мой мальчик, - подбодрил его доктор Моррис. – Поведайте мне, что у вас произошло.

- Мне снятся сны, - на этой фразе Тоби доктор слегка подался вперед, весь обратившись во внимание. Все дело в том, что Тобиас Уильямс много лет уже не видел снов. С детства. – Странные сны, уже несколько дней подряд.

- Что именно вам снится? – психолог казался в высшей степени заинтересованным. “Еще бы, - подумал Тоби, - тему снов в последний раз мы поднимали разве что когда мне было десять…”

- Какие-то образы, как будто давным-давно забытые, ничего конкретного, - Тоби положил карандаш на стол и теперь изучал ногти на правой руке. – Но я просыпаюсь в холодном поту, а потом с трудом могу понять, где нахожусь. Мне нужно какое-то время, чтобы прийти в себя. И так всю последнюю неделю.

- Хм… Тоби, вы не можете вспомнить ни один из ваших снов? Постарайтесь, пожалуйста.

Тоби не мог понять, почему это так важно, но попытался все же напрячь память.

- Ну например… Один из последних - это жуткая комната с множеством лестниц – с целым лабиринтом из лестниц. Они все идут в разных направлениях – вниз, вверх, в разные стороны, как будто в разных измерениях… Я находился в ней, сидел на полу. И мне было страшно, я не понимал, куда идти.

- Лестницы? Как в «Относительности» Эшера?

- Что? – Тоби понятия не имел, о каком таком Эшере толкует его психолог.

- У голландского художника Эшера есть такая литография – вы знаете, что такое литография? – так вот: на ней изображено множество лестниц, ведущих в разных направлениях. Вы увидите на ней три измерения, три реальности, если хотите… Но я, простите, отвлекся. Вы уверены, что эта картина вам не знакома?