Пока ненависть не разлучила нас

— И если я правильно тебя понял, совершенно не важно, кем быть — умницей с новыми идеями, или торгашом с товаром, который сделали другие, — весело заключил Дан.

Мы все расхохотались, и нам стало немного легче.

— Если говорить, серьезно, — вновь заговорил Марк, — то евреи в определенном смысле были обречены на успех. Они знали: стоит прийти другому королю, другому правителю, и их могут изгнать, могут начать притеснять. И они не пускали корни, не сживались с окружающими людьми. Они затевали новое дело и наживали деньги, чтобы иметь возможность спастись. Их успешность всегда вызывала — и вызывает до сих пор — зависть и недоверие. Антисемиты считают, что главное для евреев нажива, и они, помогая друг другу, только и делают, что ловчат.

— А на самом деле мы совсем по-другому, чем европейцы, понимаем неудачу, — уточнил Мишель. — Европеец, открывая дело, боится провала. Возможность провала его угнетает. Для нас хуже всего не провал, а отказ от попытки открыть дело. Мы боимся остаться беззащитными перед теми, кто в один прекрасный день может оказаться нашим врагом. Провал для нас один из этапов на пути к главному выигрышу.

— Так что у антисемитов впереди немало счастливых дней, — подвел итог Давид.

— Да. И нам нужно научиться жить с ними вместе.

— Или уехать в Израиль, — добавил Дан вызывающе.

— Ты с ума сошел? Разве можно делать деньги в стране, где живет столько евреев? — воскликнул Марк.

— Почему же? Говорят, есть стопроцентный способ стать миллионером в Израиле.

— Какой же? — поинтересовался Мишель, чувствуя подвох.

— Приехать туда миллиардером.

Все расхохотались и, весело подшучивая надо мной в ответ, принялись трясти за плечи и щипать щеки.

Я думаю, что юмор — еще одно спасение для евреев. Посмеются над глупостью, над подлостью — и успокоятся.

17. Родная душа

Рафаэль

Март 1986

Я познакомился с Гислен на ужине, организованном организацией, предоставляющей евреям информацию о возможности эмигрировать в Израиль. Нас пригласили на вечер фалафелей, устроенный для молодежи еврейской общины с целью привлечь ее симпатии к сионизму.

Я увидел Гислен, как только она вошла в зал, и не мог оторвать глаз от чудесного видения. Мишель заметил, что я перестал его слушать, и посмотрел туда, куда смотрел я.

— Перестань на нее пялиться, она примет тебя за психопата.

— Ты ее знаешь?

— Нет. Но, по-моему, она не еврейка.

— Почему?

— Если тебе удастся отвести от нее глаза и посмотреть вокруг, ты поймешь, что еврейки в основном брюнетки и глаза у них черные.

— А ты, Мишель? Ты шатен с голубыми глазами.

— Да, и меня принимают за ашкеназа.

— Ты хочешь сказать, что так тебе вежливо намекают, что ты гой?

— Она еврейка, — отрезал Натан.

Мы удивленно повернулись к нему.

— Откуда ты знаешь?

— Она сестра одной моей хорошей знакомой.

— Ну и дела! Ты знаком с ней и молчишь!

— Ты спросил Мишеля, а не меня.

— Ну так познакомь нас.

Натан помахал, приветствуя девушку, она заметила его и улыбнулась. Что за улыбка! Незнакомка была похожа на Джейн Фонду, культовую актрису, которую я обожал. Я подошел, Натан меня познакомил, они принялись болтать, а я не мог отвести от нее глаз. Думаю, она привыкла к восхищенным взглядам, но сумела прочитать в моем нечто иное, не только гимн своей красоте. Уверен, она все поняла. Во всяком случае для меня не было сомнений: я полюбил ее и буду любить до конца своих дней. Да, я точно знал, что у нас будет долгая и прекрасная история любви. Речь шла не о мгновенной влюбленности, не о нелепых фантазиях голодающего мозга.

Еврейские мистики учат, что души любящих родились из одной божественной искры. Разлучившись, они помнят друг о друге и не перестают друг друга искать. И вот я встретил родную душу. И был потрясен.

У меня никогда еще не было девушки еврейки. «За первой, которую увижу, буду ухаживать», — сказал я себе сегодня, бросив судьбе вызов. И вот она стоит передо мной, и она растрогана, читая в моем взгляде старинную историю — историю о том, как мы уже встречались у подножия горы Синай. Все души еврейского народа стеклись туда, чтобы услышать слово Божие. Мы войдем вместе в книгу нашего народа. Как это прекрасно! Но мы робеем перед великой ответственностью быть наследниками наших предков, их мыслей, законов, страхов и надежд. Перед ответственностью смиренно вписать в эту книгу свою главу.

Мы понимали друг друга с полуслова. Мы знали, какую хотим прожить жизнь, и эта жизнь не казалась нам невозможной. У нас будут дети, трое или четверо, дом, сад, любимая работа. Классическая и такая пленительная мечта. Гислен первой я признался, что хотел бы стать писателем, но пока не чувствую себя готовым. Она тепло откликнулась на мое доверие и нашла место моему пожеланию в нашем будущем. Ее мягкость, предусмотрительность, готовность идти по жизни со мной рядом завораживали меня. Каждый из нас хотел отдать все, чтобы воплотились мечты другого. Мы были парой.