Пока Париж спал

– У меня есть дядя, его зовут Альберт. Он живет в Сибуре, это деревня рядом с Сен-Жан-де-Люз.

Она на минуту замолкает, потирая шею.

– Он там ведет активную деятельность. Уже помог нескольким людям сбежать через Пиренеи. Британским летчикам, которые возвращались так обратно в Англию, евреям.

Мама помогала другим людям бежать? Я смотрю на нее, не понимая, кем она является на самом деле. Мои глаза наполняются слезами стыда. Пытаюсь их сморгнуть и смотрю на нее по-новому.

– Возможно, он сможет вам помочь, – продолжает она. – Я дам вам его адрес, вам придется запомнить его наизусть. Никогда нигде его не записывайте.

Она сверлит Жан-Люка глазами.

– Вы готовы?

Он кивает.

Мама поднимает ребенка с кресла, колеблется несколько секунд, как будто не зная, что я с ним делать. Затем, тяжело вздохнув, она садится и кладет его на колени.

– 24, авеню де Л’Осеан.

– Мама, – перебиваю я. – Ты уже помогала людям раньше? Ты уже давала им этот адрес?

Она молча смотрит на меня несколько секунд, прежде чем ответить.

– Да, давала.

– Но… но почему ты мне не говорила?

– Шарлотта! – Ее голос становится строгим. – Ты должна понимать, что такие вещи не обсуждаются!

Я снова глупый ребенок, которому ничего не рассказывают. Часть меня злится на нее, а другая часть завистливо восхищается. Жаль, что я не знала раньше. Это бы все изменило.

– А папа… папа знает?

– Сейчас не время обсуждать это, Шарлотта. Нам нужно действовать быстро.

Теперь я эгоистичный ребенок, который настолько зациклен на себе, что не видит ничего вокруг.

Она снова обращается к Жан-Люку:

– Это будет опасный путь. Очень опасный. Я так понимаю, немецким вы не владеете?

– Нет.

– Значит, вам придется избавиться от этой формы. Могу сделать вам поддельное удостоверение личности. Мы можем подстричь вас и ваши брови, чтобы вы больше походили на фото. Я уже это делала. И я могу дать вам денег.

Она делает паузу.

– Вам придется взять ребенка с собой. Никто больше его не возьмет, а прятаться с ним было бы слишком опасно.

Она смотрит вниз на младенца, который мирно спит у нее на коленях.

– Не уверена, что он сможет это пережить.

Я знаю, о чем она думает, но не произношу ни слова.

– Вы должны будете сесть на поезд до Байонны, – продолжает она. – А оттуда пешком до Сибура. Это около сорока километров. На поезде будет труднее всего, но если вы не будете ни с кем говорить…

– Но разве людям не покажется странным, что мужчина в одиночку едет куда-то с ребенком? – снова вмешиваюсь я. – Это вызовет вопросы, и откуда он будет брать молоко?

Мне приходит в голову страшная мысль, что она просто хочет избавиться от него. Я больше ее не знаю, не знаю, на что она способна.

– Мы можем дать ему достаточно сцеженного молока для двух дней, а через два дня он уже будет в убежище.

Она снова смотрит на Жан-Люка.

– Вам надо будет как можно меньше контактировать с другими людьми.

– Но мама, – я пристально смотрю на нее, – это сумасшествие! Кто-нибудь остановит его. Я уверена.

– Шарлотта, – мягко произносит Жан-Люк, дотрагиваясь до моей руки. – Все будет в порядке. У меня будет фальшивое удостоверение личности.

– Нет! – Я встаю, когда мне в голову приходит решение.

Я делаю шаг навстречу маме, наклоняюсь, поднимаю ребенка с ее колен и прижимаю к себе. Он такой крошечный, такой легкий. Я поднимаю глаза над его головой, смотрю на маму и говорю спокойно и тихо, чтобы его не разбудить:

– Пара, которая едет с ребенком, вызовет куда меньше подозрений, чем одинокий мужчина с ребенком.

Глаза мамы на секунду озаряются блеском, она понимает – я права.

– Нет, Шарлотта! Нет! – Блеск превращается в яростный огонь.

Жан-Люк тоже встает.

– Ты очень храбрая, – шепчет он мне на ухо и кладет руку на мое плечо. Затем он поворачивается к маме.

– Я сделаю все, чтобы защитить ее.

– Защитить? – шипит мама. – Вы с ума сошли? Вы даже себя не можете защитить!

Он аккуратно забирает у меня ребенка и обращается к маме. Его голос звучит ровно и спокойно, будто он пытается задобрить дикое животное:

– Я знаю, вы не хотите потерять свою дочь. И да, это очень опасно. Но клянусь, я защищу ее и ребенка ценой собственной жизни.

– Она никуда не пойдет! – Взгляд мамы мечется от него ко мне и обратно.

Я делаю шаг к ней.

– Мама, пожалуйста. Подумай об этом. Мы можем притвориться тайными любовниками, которые сбежали, чтобы пожениться, потому что у них незаконнорожденный ребенок…

– Нет! – Она протягивает руку и сжимает мое плечо. – Может случиться что угодно. Мы можем никогда больше тебя не увидеть! – Она сглатывает. – Ты не можешь уйти!

Я смотрю на нее и понимаю, что она меня очень любит. Ну конечно же любит! Мое сердце наполняется чувством стыда и сожаления. Почему я раньше этого не видела?

Но я не могу остаться. Желание действовать, сделать что-то прожигает меня изнутри.

– Ты должна позволить мне сделать это. Мама, прошу.

– Ты не осознаешь всей опасности. Даже представить себе не можешь…

Ее голос дрожит, а затем затихает, будто она поняла, что уже меня потеряла.

– Я осознаю, насколько это опасно. Но все равно хочу это сделать. Я должна это сделать.

Глава 37 Шарлотта