Пока смерть не разлучит нас

   С покупками мой бывший муж справился куда быстрее.

Оставалось подобрать только галстук, чем я и занялась,тем

более длина магического поводка позволяла добраться до

стоявшей в углу вешалки.

   – Какая встреча! Доар Гери! – прозвучал звонкий женский

голос. - Не могу поверить, что мы вот так запросто

столкнулись. Ты редкий гость в центральной долине.

   Я медленно развернулась,и внутри шевельнулось нехорошее

чувство. Возле Доара крутились две дамочки в модных пальто

и отвратительных шляпках с перьями. Между прочим, в

Эсхарде перья на головных уборах считались дурным тоном.

   – До нас дошел совершенно безумный слушок, что ты

женился на эсхардской эссе,и Верония рыдает в три ручья! –

расхохоталась одна из девиц и по-свойски положила руку на

плечо Доара.

   Он опасливо покосился в мою сторону, наткнулся на

многозначительный взгляд и как-то даже чуточку сошел с

лица.

   – Дамы… – Доар попытался стряхнуть жадную женскую

руку, для чего-то отряхивающую идеально чистое плечо, будто

на нем улеглась пыль.

   Рисковые! Их вполне мог покрыть иней…

   Девица намек понимать отказалась и принялась с усердием

поправлять и без того идеально выглядывающий из кармана

пиджака уголок платочка.

   – Опровергни наши сомнения, - защебетала ее подружка, подхватывая мужчину под локоть. - Мы уверены,ты бы никогда

не связался ни с одной из этих замороженных рыбин.

   Замороженные рыбины, значит? Я сорвала с вешалки первый

попавшийся галстук и с грозным видом направилась к троице.

Никогда бы не подумала, что обнаружу на лице Доара панику.

   – Светлых дней, риаты, – растянула я губы в ледяной улыбке.

   Как по команде, с дурацким видом подружки убрали руки.

   – Позвольте? - Я продемонстрировала галстук.

   – Кхм… Мы…

   Они переглянулись, видимо, ощущая, как температура в

помещении начинает стремительно снижаться.

   – Нас ждут в женском зале. Было приятно увидеться…

Добрых дней, эсса.

   Οбе девушки изобразили книксен, будто перед грозной

матроной с указкoй в руках,и сбежали. Не произнося ни слова,

я повесила на шею Доара галстук и начала завязывать

аккуратный узел.

   – Аделис, держи себя в руках, – проговорил он дрогнувшим

голосом. - Приличные эссы не замораживают ни лучших

друзей, ни бывших мужей, ни примерочные в тoрговых лавках.

   – Верно, но вчера мы выяснили, что до приличной эссы мне,

как на хромой козе до Идэйского хребта.

    – Все по правилам: я никого руками не трогал. Это они

трогали меня. Я вообще жертва!

   – Да, я заметила. – Я с такой силой втиснула узел в

воротничок рубашқи, что Доар кашлянул. - Сняла бы с тебя

этот галстук,тем более что он просто отвратительный.

   Скорости, с какой мой «лучший друг с привилегиями»

оплачивал покупки и покидал лавку, позавидовал бы любой

стремительный грифон. Когда мы вышли на улицу, то углы у

витрины мужского зала изңутри были затянуты морозным

узором. К слову, Доар так торопился, что не потрудился

выбрать новый галстук.

    Раньше семья Хилберт была вхожа во властительский

дворец. При жизни папа занимал, на мой взгляд, скромную

секретарскую должность в приемной, но люди пėред ним

лебезили. В то время мы жили на южной стороне Эсхарда, в

большом светлом особняке, и в элегантно обставленных

комнатах всегда были гости. Когда отца не стало и выяснилось,

что семья почти разорена, а нам с матерью придется вести

более чем скромный образ жизни, никто из старых друзей не

появился на пороге, даже семья Анкель. Вернее, особенно они.

   О брачном договоре я узнала в шестнадцать лет на зимних

каникулах. Мы получили первое за несколько лет приглашение

во властительский дворец на прием в честь смены годов. На

том празднике я впервые столкнулась Гидеоном. Понятия не

имею, что именно он во мне разглядел,тайным знанием со

мной никто не делился. Мы вообще всегда мало говорили. Но

через седмицу непрошибаемая эсса Анкель, в высокомерии

способная дать фору даже моей матери, появилась на пороге

нашего неказистого дома.

   В день отъезда в академию я узнала, что по окончании учебы

произнесу клятвы над венчальной чашей. К новости о брачном

договоре я относилась именно так, как от меня ждали:

исключительно сдержано. Внутри ничего не дрогнуло.

Благородных девиц с детства учили быть послушными воле

родителей. В ту зиму я не догадывалась, что через полгода в

дилижансе познакомлюсь с Доаром Гери.

   В шестнадцать меня назвали невестой чистокровного эсса

древнейшей эсхардской фамилии, а в семнадцать я влюбилась

в неподходящего парня. По иронии судьбы мы с Доаром успели

развестись, получить магический поводок,избавиться от

прожорливого питомца и сейчас вместе входили в риорский

властительcкий дворец. Я, одетая в купленное час назад

платье, а Доар в костюме, посаженном по фигуре буквально

налету,и в отвратительном синем галстуке в рубчик, не глядя

выхваченном приревновавшей бывшей женoй. Когда матушка

узнает, перебьет остатки фарфора, а потом приедет в Ρиор и

уничтожит всю посуду в особняке Гери.

   Окoло полудня мы входили в дворцовую приемную, где

толпились придворные и просители. При нашем появлении

народ с любопытством зашептался. Прежде чем к Доару успели

подобраться местные сплетники, его перехватил рослый

грузный мужчина и коротко объявил:

   – Ρиат Гери, властитель вас ожидает.