Пока смерть не разлучит нас (ЛП)

Шэнь Ляншэн знал, что Цинь Цзин близок к кульминации, по спазмам, проходящим через мошонку в его руке. Он ждал, пока мужчина перенесет свой оргазм, перед тем, как прохладно подшутить: «Тебе действительно нравится быть снизу, да?»

Цинь Цзин не мог возразить, даже если б попытался. С лицом, все еще зарытым в коврик, он почувствовал, как палец выскользнул. После нескольких секунд спокойствия, его потянули за волосы и заставили посмотреть вверх. Перед его губами был разгоряченный орган. Он услышал, как мужчина сказал: «Оближи его».

Закрыв глаза, он мог чувствовать уникальный «аромат» мужского возбуждения. После мимолетного колебания, он широко открыл рот и взял головку. Она уже была влажной и скользкой, но не такой неприятной, как он представлял. Его язык случайно задел чувствительное отверстие, и он стал лизать его, вызвав приглушенный вздох мужчины.

«Заглотни его и больше используй язык».

Шэнь Ляншэн учил мужчину, как ублажить его. Мужчина внимательно слушал, заглатывая глубже и оборачивая языком его член. Он почувствовал удовлетворение, получив, наконец, то, что хотел.

У него было много партнеров в прошлых отношениях, более умелых, чем этот мужчина. Он не мог сказать точно почему, но, может, из-за того, что этот человек был мужчиной, как и он сам. Возможно, удовлетворение просто вытекало из того факта, что мужчина покорился ему.

«Так - хорошо».

Спустя десять минут или около того, Шэнь Ляншэн оттолкнул его голову, предчувствуя оргазм. Взгромоздившись, он снова толкнул свое достоинство меж его ягодиц и излил сперму на щель.

Цинь Цзин ощутил влажное тепло и подумал, что все кончено, но Шэнь Ляншэн силой вошел в него, прежде чем его друг поник, не используя никакой смазки, кроме спермы. Цинь Цзин вскрикнул от боли и прикусил губу.

Не одному ему было больно. Шэнь Ляншэн также не испытывал большого удовольствия, проникнув только на треть своей длины. Он был неудобно стиснут узким проходом.

Но он не хотел смазки. Боль - то, что делало это реальным, а этого мужчину - по-настоящему его. Боль сама по себе была вознаграждением.

Он обещал, что будет с ним помягче, но теперь забыл о своих словах. Качнув бедрами вперед, он загнал себя в мужчину. Затем, почти полностью вышел, перед тем, как вновь протаранить. Грубо и безжалостно он продолжал насиловать кровоточащее отверстие.

Его пенис теперь окрасился красным, как орудие убийства. У Шэнь Ляншэна была странная жажда крови этого мужчины, завладеть этим багрянцем и смешать со своим - дабы они могли быть одним целым даже в смерти.

Эта идея ужаснула Шэнь Ляншэна и отчасти вернула здравый смысл. Казалось, он был одержим чем-то, что заставило его помышлять о смерти во время секса.

Был полдень, когда Цинь Цзин прибыл. После всей этой прелюдии на небе уже почти не было света. Единственный свет в комнате исходил от пылающих в камине углей, освещая небольшую зону с двумя телами, слившимися в страстном соитии.

Ему было слишком больно, чтобы думать. Он тупо уставился в темноту, ускользнувшую от углей. Вскоре появился мираж. Лозы вырывались вперед из теней с завитками и листьями, разрастающимися с тревожной скоростью и устремляющимися к нему, будто желая поглотить. Подобравшись ближе, однако, они раскинулись сетью - сетью, сплетенной завиток к завитку, из трех слов.

Не слов: Я хочу этого,

Но слов: Шэнь Лян Шэн.

Примечания

Стихи, которые вспомнились Цинь Цзину - это строки из поэмы Ли Хэ «Ши Чжэн Сяо», или «Рассвет в Каменном Городе». Каменный Город - отсылка к столице того времени. Повествование ведется со стороны куртизанки, для которой рассвет значил одиночество. Данные строки описывают вид ярких и тусклых узоров на кровати, просвечивающих сквозь прозрачные шторы постели.

========== Глава 8 ==========

Если бы миссис Цинь попросили описать сына в двух словах, это было бы так - простодушный и упрямый, как мул.

После того, как домашняя кошка сбежала с каким-то бродячим котом во время брачного сезона, приходя со школы, первым делом Цинь Цзин спрашивал у мамы: «A’Мао уже вернулась?» Слыша плохие новости, он бросал рюкзак и шел искать ее, пока не становилось слишком темно, чтобы видеть. Только тогда он тащился домой ужинать. Так продолжалось две недели. Он искал везде и всюду, на улицах и в переулках Наньши, но так и не нашел кошку. Все, чего он добился, в конце концов, было порицание матери:

«Ты должен быть умнее в твои пятнадцать лет, а не быть наивным маленьким засранцем», - говорила она, тыча сыну в лоб.

Папа Цинь был не менее интересным персонажем. Он встал на защиту сына, видя, как покраснел его лоб:

«У него достаточно мозгов, чтоб хорошо учиться, но ты вышибешь то малое, что осталось в его голове, если продолжишь в том же духе».

Повернувшись, он записал историю о том, как сын искал кошку, чтоб рассказать в чайном доме. Так как кошку звали A’Мао, начало сценки было таким:

«Когда я говорю «Китай», вы думаете о стране таланта. Чтоб далеко не ходить, возьмем пример ближе к дому. У нас есть местный известный автор…»