Пока смерть не разлучит нас (ЛП)

«Скажи им, что я спущусь через минуту», - в отличие от мужчины, Шэнь Ляншэн слышал отчетливо. Он не остановил рук и убрал их, только отослав нежданного гостя. Шэнь Ляншэн смотрел, как мужчина трясется в его руках, с криком кончая. Он быстро наклонился и поцеловал слезящийся уголок глаза, успокаивая: «Это был кто-то из дома. Бояться нечего».

«Шэнь Ляншэн… - Цинь Цзин сидел, тяжело дыша. Он осознал, что это был кто-то из прислуги, а их отношения давно уже были открытым секретом в поместье Шэнь. Однако он все еще был раздражен, что мужчина мучал его в такое время. - Убирайся отсюда. Не хочу видеть твое лицо».

«Я только что исцелил тебя, а теперь ты хочешь, чтоб я ушел? - Шэнь Ляншэн поглаживал его полутвердый член, целуя покрасневшие мочки ушей. - Сжигаешь мост, перейдя его; выбрасываешь меня, как использованный коврик. Скажите, мистер Цинь, я правильно их употребил?»

Игнорируя вопрос, Цинь Цзин выбрался из объятий мужчины и залез под одеяло. Он натянул простынь на голову и притворился мертвым.

«Хорошо, тебе не нужно дожидаться меня, если устал, - Шэнь Ляншэн встал, разгладил одежду и похлопал мужчину по голове через одеяло, все еще шутя. - В любом случае, у моего малыша есть все в этом мире, кроме, разве что, заботливого сердца».

«Я не сплю, - у Цинь Цзина не только отсутствовало сердце - стыд тоже было трудно отыскать. Он только что сказал мужчине уйти, но сейчас высунул голову из укрытия и скорчил глупую рожицу Шэнь Ляншэну. - Я дождусь, пока мой дорогой Шэнь-кэкэ не вернется в постель».

Изначально «Шэнь-кэкэ» произошло от «Цинь-кэкэ» Дженни Ван. Шэнь Ляншэн предостерег ее от создания семейных связей там, где их никогда не было, но Цинь Цзин и Дженни поочередно начали дразнить бизнесмена.

«Ты видишь то, что вижу я, Цинь-кэкэ? Вокруг пляшет большое зеленоглазое чудище».

«Будь я проклят, ты права!»

«Бедняга, вероятно, просто тоже хочет называться кэкэ».

«Да, я убежден».

«Но если он хочет, чтобы люди называли его кэкэ, то не должен вести себя, как крутой парень все время. То есть, кто наберется смелости сказать это, когда у него такое лицо?»

«Хах, хватит уже. Он сейчас заплачет!»

«О-о, ладно тебе. Не плачь. Мы будем звать тебя Шэнь-кэкэ, если это осчастливит тебя, о’кей?»

«Давай, Шэнь-кэкэ, покажи нам жемчужно-белые».

Конечно, так называемое зеленоглазое чудище не стало утруждать себя возражениями, или, может, оно было слишком расстроенным для этого.

Теперь Шэнь Ляншэн, стоя у кровати, смотрел, как Цинь Цзин укутал себя, словно весенний ролл, только голова торчала наружу. Видя его дико парящие волосы и слыша игривый тон, когда тот назвал его кэкэ, он совсем не хотел оставлять мужчину.

К сожалению, но даже так, он должен был идти. Тяньцзинь был не совсем Китаем, но и не совсем заграницей. Они отмечали Грегорианский Новый Год, но обычаи были, более или менее, китайскими. Все гости ожидали внизу, чтобы Шэнь Ляншэн произнес новогодний тост, отмечая еще один удачный год в бизнесе, предвкушая еще больше дохода и благополучия в наступающем году.

«Цинь Цзин, - Шэнь Ляншэн потянулся пригладить непослушные волосы. - Я увижу тебя снова уже в следующем году».

«Что? - Цинь Цзин замялся, но, подумав об этом, усмехнулся. - А да, ты прав».

«Увидимся в следующем году».

«Ага, увидимся в следующем году».

Когда Шэнь Ляншэн ушел, Цинь Цзин лежал на кровати, и вот уже сонливость угрожала завладеть им. Чтобы остаться бодрствующим, он начал искать, о чем бы поразмышлять.

В итоге все, о чем он мог думать, был Шэнь Ляншэн: он лежал на его постели, завернутый в его одеяла, ощущая его запах - каждая мысль вращалась вокруг него.

Он по-прежнему был полураздетым, и легкое трение о мягкие простыни снова возбудило его.

Ублажая самого себя, он перевернулся и обнял одеяла, пахнущие мужчиной. Он думал о нем, лежа среди его запаха, потираясь бедрами и досадуя на новую эрекцию, но отказываясь использовать руки для облегчения.

Он хотел дождаться его возвращения, его рук и ощущения его достоинства глубоко внутри…

Цинь Цзин вздохнул с покрасневшим от смущения лицом и нырнул назад под одеяло. Он действительно становился бесстыдным, и ничто не могло ему помочь.

Возможно, уже пошел обратный отсчет, так как внизу стало очень шумно от поздравительных возгласов и криков, которые почему-то казались чужими и далекими.

Цинь Цзин высунулся и посмотрел в окно. Это было словно картина в рамке за мерзлым стеклом: одна из тихих ночей, с тусклыми звездами и убывающей луной.

И тогда, среди одиноких небесных тел расцвели цветы: вероятно, кто-то зажег фейерверки в саду. Некоторые взорвались высоко у окна, освещая ночь.

Огненные цветы распустились, цветя и увядая в течение нескольких секунд существования, в ночи и его глазах. Позже, когда он возвращался к этой сцене, она казалась такой же короткой, как все, что было между ними, и такой же длинной, как остаток их жизни.

Однако в этот момент он мог думать только о том, что Шэнь Ляншэн сказал ранее: «Увидимся в следующем году».

Почему-то его глаза заболели, и ему захотелось плакать, но в конце на его лице появилась улыбка.