Пока стоит земля

Он опять вернулся ко мне,
Прорицающий, жалящий голос.
Дай другому его, не мне,
Я видна, как ворона в огне
Неба, – мною оно раскололось.

Ни на шаг!
Не хочу, не могу,
Хоть убей, не пойду в Ниневию.
Я гортань свою ненавижу.
На, возьми, подари врагу.
Гонишь? Буду судиться с тобой!
Вот – народом дымится площадь,
Я любого проще и плоше.
Замеси меня вместе с толпой.

Ни на миг!
Не пойду в Ниневию!
Хоть убей, не хочу, не могу.
Там, не видя нависших палиц,
Голос мой будет мной владеть.
Он меня накроет, как сеть.
Убери указующий палец.

II

Ночью пришел Не-человек
И сказал:
«Ты слышишь течение рек?
Вот – устали руки Мои.
Не Я ли тебя подвигал на подвиг?
На каждом повороте винта
Стояли Ниневии врата,
Но каждой дороги давал Я по две.
Не Я ли тебя сажал на колени,
На отцовские теплые колени
Летнего дня и весеннего дня?
Свет облаков и лучей толкотня.

Но ты заградила глаза и уши.
Вот – устали колени Мои,
Солнца Мои и луны Мои,
И ветер Мой твои губы сушит!»
И я отвечала:
«Благослови!
Ты щедро дарил, Строящий души,
Но Ты мне не дал силы любви,
Силы любви и терпенья любви,
Но ты мне не дал железа в крови,
И вот – Твой ветер мне губы сушит!»

1967

«Возвращается ветер…»

Возвращается ветер.
Возвращается ветер
На круги своя.

Этот старый свитер —
Узнаю тепло этой сброшенной кожи.
Мягок сказочный волос,
И на уровне глаз
Белой мяты семья.

Если голос прохожий, —
О, у голоса королевская власть! —
В этот голос похожий
Головою в колени, как в детстве, упасть.
Оттого, что вечен,
Оттого, что он – не ты и не я,
Возвращается ветер.
Возвращается ветер
На круги своя.

1967

«Долго ль будешь ты подниматься по лестнице…»

Долго ль будешь ты подниматься по лестнице,
Бессмертный возлюбленный мой,
Пока не ужалит тебя звезда?
Долго ль будешь спускаться вниз,
Пока не коснешься брезгливо
Пальцами правой ноги
Моря леммингов, крысиного моря?

О! О! О!
Легче ль было в доме Атридов?
Лучше ли в Гефсиманском саду?
На Черной – Богом проклятой – речке?

Долго ль будешь ты подниматься по лестнице
И снова спускаться вниз?

1972

«Луна на том берегу…»

Луна на том берегу
Бросила мне конец полотенца.
Я стала обматывать полотенцем
Черные обгорелые пни,
Черные обгорелые головы…
Но мне не хватило луны.

1964

«День сначала был шестикрыл…»