Пока вы оба будете жить

Она протянула руки, и он накинул на них одежду, повернулся и пошёл к двери. Она наблюдала, как он снова открыл дверь. На этот раз он оставил ключ в замочном пазу, а дверь за собой оставил открытой. Но он не очень далеко отошёл от комнаты. Сразу за дверью Августа увидела стоячую вешалку для одежды и деревянный стул с прямой спинкой. Сначала он внёс в комнату вешалку для одежды и отнес её в дальний угол, где ранее уединилась Августа. Затем он внёс стул, закрыл и запер дверь, поставил стул прямо возле неё и уже собирался сесть, когда резко сказал: «О, я почти забыл.» Он снова отодвинул стул от двери и снова вставил ключ в замок. «Не могли бы вы повесить одежду на вешалку, пожалуйста?» — попросил он. — «Я уйду ненадолго.» Он отпер дверь, открыл её и вышел. Она услышала, как он снова запер дверь с другой стороны.

Вешалка для одежды была выкрашена в белый цвет и представляла собой простую стоячую вешалку с одной вертикальной стойкой, к которой под наклоном и на разной высоте были прикреплены несколько колышков. Она отнесла одежду на вешалку и повесила её на крючки. При этом она заметила, что по крайней мере один из предметов одежды — куртка-сафари — был её размера, быстро проверила остальные и выяснила, что все они были именно её размера. Она задавалась вопросом, откуда он узнал этот размер, и догадалась, что он взял его из костюма, который был на ней, но купил ли он всю эту одежду после того, как забрал её из гостиничного номера? Одним из предметов одежды на вешалке был халат, который она демонстрировала для «Town & Country». Она сняла его и уже надевала, когда дверь снова открылась.

«Что вы делаете?» — сказал он. Он произнёс эти слова очень тихо. — «Снимите это.»

«Мне было немного холодно, и я подумала…»

«Снимите!» — сказал он, повышая голос. — «Снимите его немедленно!»

Она молча сняла халат, и повесила обратно на вешалку. Теперь он стоял прямо у открытой двери. В левой руке он держал бумажный пакет с логотипом одного из самых дорогих универмагов города.

«Я не давал вам разрешения», — сказал он.

«Я не знала, что мне нужно разрешение», — сказала Августа. — «Мне было холодно. Здесь холодно.»

«Вы будете делать только то, что я вам скажу, и только тогда, когда я скажу вам это сделать. Это ясно?»

Она не ответила.

«Итак?»

«Да, да», — сказала она.

«Не думаю, что мне нравится эта нотка недовольства в вашем голосе, Августа.»

«Мне жаль.»

Он запер за собой дверь, положил ключ в карман, передвинул стул так, чтобы его спинка снова оказалась напротив двери, а затем сказал: «У нас будет показ мод.» — Он улыбнулся и протянул небольшую сумку, которую держал в руках.

«Возьмите это», — сказал он.

Она подошла к тому месту, где он сидел, и взяла бумажный пакет из его рук. В сумке она нашла пару бледно-голубых трусиков бикини и синий бюстгальтер. Трусики были пятого размера, бюстгальтер — тридцать четвёртого «Б.»

«Откуда вы узнали мои размеры?» — спросила она.

«Они были в „Vogue“», — сказал он. «Апрельский номер. В прошлом году, вы не помните? „Всё об Августе.“ Разве вы не помните?»

«Помню.»

«Это была очень хорошая статья, Августа.»

«Да, была.»

«Однако там не упоминался детектив Берт Клинг.»

«Так…»

«В статье под названием „Всё об Августе“ вряд ли честно было бы не упомянуть…»

«Думаю, агентство посчитало…»

«Вы перебиваете, Августа.»

«Извините.»

«Это действительно мерзкая привычка. В моём доме, если я когда-либо прерывал, меня жестоко избивали.»

«Я больше не буду перебивать. Я всего лишь пыталась объяснить, почему в статье не упоминается Берт.»

«Ах, вы так его называете? Берт?»

«Да.»

«А как он вас называет?»

«Августа. Или иногда Гас. Или Гасси.»

«Я предпочитаю Августу.»

«На самом деле, я тоже.»

«Хорошо. Хоть в чём-то мы согласны. В статье говорилось, что синий — ваш любимый цвет. Это правда?»

«Да.»

«Синий вам нравится?»

«Да, так и есть. Когда вы купили эту одежду?»

«В прошлом месяце», — сказал он. «Когда я понял, что нужно делать.»

«Вы так и не сказали мне…»

«Церемония состоится завтра вечером», — сказал он.

«Какая церемония?»

«Вы увидите», — сказал он. — «Знаете, моя мать была моделью. В Европе, вообще-то. Но она была довольно известна.»

«Как её звали?» — спросила Августа.

«Вы этого не узнаете», — сказал он. — «Это было довольно давно. Её убили», — сказал он. — «Да. В то время я был маленьким мальчиком.

Кто-то ворвался в дом: грабитель, насильник, кто знает? Я проснулся от криков моей матери.»

Августа наблюдала за ним. Казалось, он сейчас не замечал её присутствия, казалось, разговаривал только сам с собой. Его глаза были несколько расфокусированы, как будто он уносился в другое место, место, которое он слишком хорошо знал и которого боялся.