Пока живы — надо встречаться

«Здравствуйте, дорогая мамочка, папа, бабушка и все наши! Наконец-то я получил от Вас письмо. Ну конечно, сама понимаешь, какое было мое состояние. Ведь прошло четыре года с тех пор, как я уехал из дома, последний раз виделся с тобой и со всеми нашими. От тебя, мамочка, я получил последнее письмо в июне 1941 г., когда наша часть стояла в городе Смела (на Украине). С тех пор прошло очень много времени, а событий, в корне изменивших мою судьбу и жизнь, было еще больше.

Война, первое боевое крещение не изгладятся из моей памяти никогда, они наложили свой отпечаток на всю мою жизнь. Нам первым пришлось столкнуться со всей этой гитлеровской нечистью. Наши части дрались геройски, однако, в силу сложившейся обстановки, часть из нас, бывших в киевском окружении и не погибших от пули врага, попала в плен к немцам. Трудно себе представить то, что мы пережили. Даже сейчас, когда все это уже далеко, я вспоминаю о пережитом с невольной дрожью.

Самый плохой хозяин не обращается так со своей собакой, как обращались гитлеровцы с пленными. Когда пленников перегоняли из одного лагеря в другой, отстающих расстреливали прямо на месте. В лагерях не было ни одной лошади, все тяжелые работы выполняли пленные.

Помню, пригнали нас в один лагерь. Дождь, холод, одежда разорванная, сапоги отняли немцы, ужасная, жуткая картина. Есть не давали пять дней, а на шестой день — какую-то… похлебку, и ту раздавали следующим образом: всех выстроили в одну колонну, около бака с пищей встал огромный фельдфебель с резиновой дубинкой, и рядом с ним — солдат, держащий на привязи двух овчарок, когда пленный подходил к повару, фельдфебель в качестве одобрения бил его резиновой дубинкой по голове и при этом мило улыбался. Если кто-либо уклонялся от этой «ласки», на того спускали немецких овчарок.

Так началась эта кошмарная жизнь за колючей проволокой. Плохая кормежка сказалась сразу. Смерть стала косить больных и здоровых.

Через некоторое время я попал из общего лагеря в так называемый лазарет и стал обслуживать раненых. Немцы абсолютно не давали никаких медикаментов, мы обходились только тем, что у нас еще осталось с собой.

Так мы провели много дней в этой тюрьме. Однако наступил и такой день, когда мы сумели разорвать оковы и я вместе с 15 товарищами бежал из плена в лес, где попал в партизанский отряд и был назначен начальником санитарной службы.

Долго рассказывать не буду. Скажу одно: за все, что мы натерпелись в плену, мы отплатим фашистам сторицей. Жизнь партизана и опасна, и интересна. Приеду, расскажу обо всех делах: о работе медика в партизанских условиях, о боях с гитлеровцами.

Прошло время, и я опять в Красной Армии. Сейчас работаю младшим ординатором в хирургическом госпитале. Ну, довольно о себе.

Дорогая мамочка, как я рад, что все Вы живы и здоровы, что этот пронесшийся вихрь оставил всех Вас невредимыми.

Напиши о себе: работаешь ли ты? Как бабушка? Как выглядит Краснодар после оккупации? Живешь ли ты на старом месте или в другой квартире? Как Вас хочется увидеть!

В отношении отпуска, конечно, не может быть и речи. Кончим войну, тогда и увидимся, это вполне понятно.

Недавно был в Тернополе и Львове — на второй день после их освобождения. Особенно понравился Львов — огромный и не пострадавший от войны город, очень много польского населения. Сейчас движемся вперед.

Пиши много и часто. Целую крепко-крепко тебя и всех наших.

Рома».