Пока живы — надо встречаться

«Здравствуй, Ювеналий!

Вот уж это письмо явится для тебя неожиданностью. Ты уже, верно, и забыл о моем существовании, а вот я разыскал тебя… Сейчас я ожидаю писем, не знаю, дождусь ли? Я написал почти по всем имеющимся у меня адресам.

Расскажу тебе, как удалось мне уйти. Ты помнишь, я находился на положении «неходячего»? — на левой ноге у меня был незаживающий свищ от осколка. А седьмого января в сумерках принимаем молниеносное решение: все, кто может, — к проволоке! Я в чем был — помнишь мою рваную телогрейку и рваные ботинки? — в том и ушел. За проволокой нас обстреляли немцы, и мне стоило больших усилий и мучений, чтобы не отстать от товарищей. Я просто удивляюсь, как тогда я смог бежать. Уже стемнело, когда в лесу мы встретили одиннадцать человек из первого блока. Это спасло нас. Ребята имели компас и кой-какой запас сухарей. Мы соединились с ними и двенадцатого января встретились с нашими частями. После проверки попал в госпиталь, где пролежал пять месяцев, удалили из обеих ног осколки. Один был в кости и очень большой — 3×1 см. После госпиталя мне присвоили звание гвардии старшего лейтенанта. Потом все время на фронте я был командиром тяжелого танка в 18-й армии. Принимал непосредственное участие в боях за города Станислав, Стрый и Дрогобыч, получил благодарность от Главнокомандующего тов. Сталина, а затем орден Красной Звезды.

Кстати, перед прорывом линии «Арпада» в Карпатах я увидел знакомого по второму блоку. Высокий такой, грузный, пожилой. Он давал распоряжения полковникам. А у нас в блоке, помню, лежал во всем рваненьком и числился, как и многие из нас, рядовым. А тут я узнал, что это новый наш командир — Хомич. Поговорить мне, конечно, с ним не удалось. В той боевой обстановке было не до разговоров, а хотелось бы…

Войну закончил в Чехословакии. Демобилизовался и опять пошел доучиваться в Ростовский машиностроительный институт. Закончил и теперь работаю конструктором на Туапсинском машиностроительном заводе. Пока у меня все, что я хотел написать тебе. Хотел написать Роману Лопухину, но адреса его нет. Известно ли тебе что о его судьбе? Передавай ему привет от меня. Пиши больше, подробней. Я очень интересуюсь. Крепко жму руки. Все тот же —

Всеволод Яковлев

09.9.1948 года».

Из письма Ювеналия Семеновича Касько (г. Таганрог) к Всеволоду Петровичу Яковлеву: