Покаяние

Галанте усмехнулся. Он страдал бессонницей, сколько Альсада его помнил. И она дала себя знать: даже в собственном кабинете вид у сеньора комиссара был не столько начальственный и грозный, сколько несчастный. Старый приятель сидел за столом, сгорбившись под тяжестью лет и ответственности. Галанте потер воспаленные глаза и пригладил несуществующий чуб. Бледная тень человека.

– Послушай. По поводу произошедшего, – посерьезневшим тоном продолжал он. – Ты пойми, у меня очень мало пространства для маневра. Мне поступает звонок от двоих разных – и очень высокопоставленных – чиновников, которые просят меня закрыть глаза на определенную ситуацию. Какие у меня варианты?

– Я понимаю.

Понимаю, почему ты выбился в комиссары, а я остался старейшим инспектором в полиции.

– Нет, серьезно. Ты же знаешь, как оно бывает.

Альсада молча поскреб подросшую щетину.

– Да еще и при твоем этом напарнике… Уж при нем я никак не мог сделать исключение. Тут же все дело в… – Галанте замялся, подбирая слово.

– Верхах… – Альсада многозначительно указал на потолок, повторяя шуточный жест, которым работники с нижних этажей обозначали начальство. Когда-то и комиссар работал внизу. Вместе с ним.

– Именно! – Галанте с облегчением улыбнулся. – А сейчас я тоже стал этими «верхами». Напиши отчет по делу Эчегарай, чтобы мне было что показать, и иди себе с миром, ¿sí?[31]

Альсада поднялся.

– На обед домой уедешь? – уточнил Галанте.

– Хотелось бы попытаться…

– С этим не должно возникнуть проблем. Передавай привет Пауле и Соролье. Сколько ему уже, двадцать два?

– Двадцать три.

Галанте улыбнулся:

– Надо нам как-нибудь собраться всем вместе и мальчишек позвать. Может, устроим, пока лето не кончилось?

– Конечно. – У Альсады закололо в боку. Он понимал: этой встрече не бывать.

15

(2001)

Среда, 19 декабря, 14:25

– Вы были правы! – воскликнул Эстратико, едва Альсада зашел к себе в кабинет.

Инспектор жестом оборвал его, закрыл дверь – акустика в коридоре могла сыграть с ними злую шутку – и дал знать, что можно вернуться к беседе:

– Так о чем ты?

– Он и впрямь преподнес нам нужное имя на блюдечке с голубой каемочкой! Нам теперь надо только отыскать конгрессмена Пантеру и…

– И ничего, – резко перебил его Альсада. – Ничего нам не «надо». Тебя словно и не было у начальства в кабинете пару минут назад. Ты, что ли, не слышал, что Галанте велел нам забыть о конгрессмене? И не просто забыть, а вымарать из отчетов эту подробность? Кроме «чистого досье» мы теперь ничего не должны.

– А как же тогда…

– Ты, видимо, не понял. – Альсада бросил папку на стол.

Вот черт. Его план, несмотря на всю эксцентричность, сработал. До чего же его бесила собственная правота! Все получилось. Вот только он никак не мог предвидеть, какой важной шишкой окажется таинственный незнакомец. Человек напрямую выходит на начальника полиции Буэнос-Айреса! Дело плохо. Если в телефонной книжке Пантеры есть номера, позволяющие мгновенно убедить полицию закрыть дело, на что еще он способен? Наверняка и подкупить прокурора, и склонить на свою сторону свидетеля, и переубедить судью. Есть в этой стране силы, с которыми лучше не шутить.

– Мы напишем этот самый отчет. Точнее сказать, ты напишешь. Плевать, что там хотел Галанте.

– Конечно, сеньор.

Деревянный стул Эстратико жалобно скрипнул в углу, когда полицейский снова на него опустился.

И откуда у молодняка такое желание перечить распоряжениям начальства? Альсада и сам себе не признавался в том, что в глубине души этому рад. Не торопись, Эстратико. Еще выпадет шанс повоевать с системой.

– И пожалуйста: никаких импровизаций. Я надеюсь сегодня пообедать дома.

– Разумеется, сеньор.

– Отлично. – Альсада усмехнулся. – А как там отчет об инциденте в «Ла Фаворита»?

Эстратико встал и протянул ему бумаги.

Что, уже?

– Недурно, – заключил инспектор, скользнув взглядом по написанному. До чего, черт возьми, аккуратный почерк у этого Эстратико. Если не перепечатаю на машинке, шеф сразу поймет, что не я это все написал. Впрочем, вряд ли это его расстроит. – Приступай ко второму отчету.