Показания поэтов

В 1967 году Уго Пратт выпустил первый комикс-роман, «Балладу солёного моря». Эта книга показала, что комикс представляет собой не столько рисованное кино на странице, сколько немую литературу, которая связывает и опирается сразу на два воображения, зрительное и вербальное, и позволяет создать качественно новый вид повествования. По соседству с романом в комиксах возникли графический роман (это книга, где лист строится не кадрами, а более свободной, но не иллюстративной, а взаимной связью рисунка и текста) и фотороман. По сути, неправильно видеть тут литературу художников; даже когда автор один, вещь всё равно требует, чтобы искусство графики равнялось литературному мастерству рассказчика, и организуется на равных. У этой новой литературы есть одна особенность: с одной стороны, она тиражируется и существует в книге, но с другой – это её не лишает такого тонкого, интимного средства выражать мысль, как связь рисунка, рукописи и кадра. В ней можно связать лиризм и эффектность, популярность и обострённую личную ноту реального. Вот почему, несмотря на значение, которое могут иметь традиции, она представляет собой прежде всего искусство XX века, эпохи конца великих повествований, интермедиальности и начала больших технических перемен. И когда, писал в своём «Искусстве комикса» 1972 года Умберто Эко, «культурная публика научится обращать на него такое же высокое внимание, которое она уделяет сонате, оперетте или балладе, мы сможем… вполне выяснить, какую важную роль он имеет в формировании окружающей нас повседневности и наших культурных поступков».

Март 1998

Путешествие нигилиста

Андрею, Филиппу, Глебу

Я давно обдумывал такую возможность, но работу над проектом я начал в прошлом, 1997 году. Я уезжал из Петербурга на юг и собирался остаться там где-нибудь надолго, так что мне пришлось приводить в порядок дела и записи. К этому времени я уже больше двух лет перестал связывать свои литературные занятия с тем, что обычно представляет собою «литературу»: я перестал сочинять, чтобы потом печатать в журналах стихи или рассказы, издавать книжку и т. п. Пожалуй, моё самое серьёзное внимание стали занимать скорее те прогулки и своего рода события, которые я сочинял для себя одного или чтобы пригласить к этому разных друзей и знакомых; в наиболее существенных таких работах участвовали, например, Юра Лейдерман, Иван Чечот, Глеб Ершов, Андрей Клюканов, Филипп Федчин и, конечно, прежде всего Милена, без неё всё это вообще вряд ли имело бы место. Я говорю работы, потому что любое такое событие требовало столько же воображения, изучения и подготовки, сколько должно иметь литературное сочинение – а может быть, даже больше. У меня, думаю, будет возможность рассказать об этом подробнее. В чём, собственно, и заключался литературный характер этих работ: они не были спектаклем для зрителей или натурой для съёмок, хотя фотографии или рисунки могут быть так же необходимы для такого рассказа, как и запись; их, в общем, трудно назвать перформансами или хеппенингами; вся соль была в том, что идеальная форма их существования – это рассказ, лучше всего устный рассказ или какой-нибудь наиболее приближающийся к нему вид записи. Одним словом – всё это получалось замечательно, однако стало уже требовать других идей – больших работ, которые позволили бы мне собирать и организовывать записи, зарисовки и прочий инструментарий той жизни, которую я себе устроил. Так, одно за другим, я начал готовить «Путешествие нигилиста», потом – «Башню», которая, впрочем, представляет собою отдельную историю. Мысль о «Путешествии нигилиста» копалась у меня в голове, пока обстоятельства не заставили меня засесть писать это на бумаге. Ну и, поскольку на тот момент условия не позволяли мне рассчитывать, что дело будет сделано, я принялся излагать его в письме к Юре Лейдерману, чтобы оно имело такой же вид, как прожекты любимых нами обоими исследователей натуры XVII века или рукописные книги русских просвещённых следующего столетия, в которых я вижу такой же высокий пример свободы и искусства, как в книгах Ильязда. Разумеется, ничего не сохранилось. Сейчас я попробую воспроизвести общую суть того, что я тогда написал.