Покер с Аятоллой. Записки консула в Иране

Он попал в сферу политических интересов колонизаторов только к концу Х!Х в., когда Персия была

захвачена и поделена на две части Россией и Великобританией. Расположенный в центре страны, Исфаган оказался на стыке границ иностранных влияний: юг у британцев, север у нас. Вот тогда и

возникло генеральное консульство, которое действует там до сих пор.

Генконсульству не достались веселые сплетни, подобные тем, что ходят о нашем посольстве. Его

прозаично купили за деньги. Я сам видел купчую: основательный документ, на толстой бумаге, с

огромной сургучной печатью. В нем обозначены схема участка, жилые здания, стойла верблюдов, конюшни, амбары, пристройки, сады. Часть этих необычайно красивых строений, которые, я

полагаю, можно отнести к памятникам архитектуры, сохранилась до наших времен44.

Генконсульство расположено недалеко от площади Шаха (сейчас — Имама Хомейни), в районе

улицы Чахар-баге паин45. Его северная сторона смотрит на переулок Масджеде софречи{[34]}, а

восточная граничит с территорией городского базара. С юга и запада к генконсульству примыкают

жилые дома. Это самый центр Исфагана, очень престижное место.

Первым генконсулом в Исфагане 18 февраля 1897 г. был назначен статский советник Петр

Егорович Панафидин. К сожалению, мне не удалось отыскать документы, характеризующие его

работу на этом посту. Могу только предположить, что по форме и содержанию она вряд ли чем-

либо отличалась от деятельности консулов, упомянутых ранее: задачи перед ними стояли общие, да и колода служивших на персидском направлении сотрудников МИД была одна, хотя, как

водится, ее периодически тасовали. В частности, c 1898 г. в течение какого-то времени парадом в

Исфагане командовал князь Дабижа, тот самый, который позже разнес из пушек гробницу имама

Резы в Хорасане.

С падением царизма в России статус генконсульства не изменился, его просто заняли новые люди.

«Старым кадрам» большевики не доверяли, а собственных профессиональных дипломатов среди

них тогда еще не было. Поэтому людей собирали откуда могли, по принципу «политической

близости». Такой подход к делу, как правило, давал печальные результаты, но Исфагану в данном

случае повезло.

Первым советским генконсулом сюда был назначен Владимир Геннадиевич Тардов. Он

происходил из интеллигентной питерской семьи, до революции занимался журналистикой. По

этой линии в 1909 г. оказался в Персии. То, что молодой журналист увидел на месте, настолько его

возмутило, что он выступил с серией критических статей по поводу российской политики на

Востоке. После октябрьского переворота Тардов примкнул к большевикам и в 1920 г. был назначен

представителем НКИД47 в Гилянской республике, а затем генконсулом в Исфагане. Тардов хорошо

знал страну и язык, являлся автором нескольких серьезных монографий по экономике и древней

истории Персии. Он близко дружил с такими замечательными учеными- иранистами, как

Константин Чайкин и Юрий Марр, что также говорит о его незаурядности48.

Из их личной переписки я почерпнул любопытные детали: судя по всему, в те годы советские

граждане свободно приезжали в Персию, путешествовали по стране, гостили у друзей, без

ограничений общались с местными людьми. Условия жизни наших сотрудников в Исфагане были

более чем комфортными. Достаточно сказать, что переводчик персидского языка, т.е. лицо, занимающее низшую ступень в табели о рангах, имел собственный дом и прислугу. Впрочем, комфорт, конечно же, был относительный — канализации в городе не существовало и все помои и

фекалии выбрасывались на улицу. «Что это, благоухание гурий или воздух Исфагана?!» — шутил

по этому поводу в одном из своих писем к другу Ю. Марр.

Владимир Тардов служил в Исфагане до 1928 г. Его дальнейшая судьба, как и судьба многих его

коллег- дипломатов первой советской волны, сложилась трагически.

В феврале 1938 г. он был арестован, обвинен в шпионаже и вскоре расстрелян{[35]}.

В первой половине ХХ в. у Советской России, а затем СССР не было развитых экономических

отношений с Ираном, советских граждан в южной части страны — тоже, а значит, у Генконсульства

в Исфагане отсутствовали рабочие задачи, связанные с его легальным статусом.

Но «свято место пусто не бывает» — мы разместили там резидентуру военной разведки. Работы

хватало, особенно во время Второй мировой войны, ведь в Исфагане была расквартирована

пехотная дивизия, командир которой, генерал Али Захеди, являлся одним из руководителей

прогерманского националистического движения «меллийуне иран»50. Он действовал в плотном

контакте с резидентом немецкой разведки Францем Маером, тем самым «кладбищенским

землекопом», находившимся на нелегальном положении и готовившим в Иране государственный

переворот. Согласно плану переворота исфаганская дивизия при поддержке бахтиарских и

кашкайских племен должна была взять под контроль весь юг страны. В первые годы войны

обстановка в Иране, несмотря на присутствие союзнических войск, была напряженной. Тогдашний

британский консул в Исфагане оценивал ситуацию следующим образом: «99% иранского