Покер с Аятоллой. Записки консула в Иране

количество баллов. И я совершенно не удивлюсь, если сейчас он командует, к примеру, в

солнечном Бангладеш Генконсульством РФ в Читтагонге.

Чтобы в консульстве все-таки кто-то работал, туда на низшие должности направляли толковых

молодых ребят, знавших язык и страну. Они трудились за себя и «за того парня»51. Такая жизнь, как ни странно, приносила им пользу: молодежь, выкованная в первой командировке по рецепту

дамасской стали, в дальнейшем была гибка, остра, никогда не ломалась и на любой укол со

стороны недруга (а в МИДе интриги — норма) могла нанести ответный разящий удар.

Многие сегодняшние дипломаты, занимающие высшие посты в МИДе РФ и по заслугам

считающиеся настоящими профессионалами, в юные годы стартовали с позиции секретарей

генконсульств.

Что касается моих коллег и друзей, предшественников в Исфагане, то здесь статистика — 100%: Дмитрий Рюриков, в дальнейшем: Чрезвычайный и Полномочный Посол РФ в Республике

Узбекистан; Чрезвычайный и Полномочный Посол РФ в Королевстве Дания.

Александр Садовников, в дальнейшем: Чрезвычайный и Полномочный Посол РФ в Республике

Уганда; Чрезвычайный и Полномочный Посол РФ в Исламской Республике Иран.

Константин Шувалов, в дальнейшем: Чрезвычайный и Полномочный Посол РФ в Исламской

Республике Иран; Чрезвычайный и Полномочный Посол РФ в Федерации Босния и Герцеговина.

Замир Кабулов, в дальнейшем: Чрезвычайный и Полномочный Посол РФ в Республике

Афганистан.

Пятым был я, в дальнейшем тоже посол, но в другом направлении.

В Исфагане мне выпала относительно легкая доля — служить под началом «растерянного». Наш

коллектив состоял из него самого, меня — секретаря генконсульства, машинистки, бухгалтера, завхоза, водителя, трех дежурных комендантов и пяти уборщиц, «принятых на месте», т.е. жен

завхоза, водителя и комендантов.

Этот боевой состав должен был обеспечивать защиту интересов советских граждан (около 2000

человек) на территории половины страны в условиях лютой ненависти к СССР со стороны

правящего в ИРИ духовенства, а также вести информационно-аналитическую работу по многим

направлениям, главными из которых являлись:

военно-политическая обстановка внутри Ирана;

экономическая обстановка внутри Ирана;

афганские контрреволюционные организации на территории Ирана;

антисоветские действия США и других западных стран на территории Ирана и вокруг него;

положение на южном участке ирано-иракского фронта;

положение на объектах советско-иранского экономического сотрудничества.

Вот такие пироги. На эту тему, пожалуй, всё!

РАБОТА И БЫТ

Я не был «начинающим специалистом». Работа в центральном аппарате МИД, где мне

посчастливилось поднабраться уму-разуму у мудрого Кости Шувалова, во многом помогла

разобраться в лабиринтах дипломатической жизни, наметить свой путь, задачи и способы их

достижения.

«Имей в виду, — напутствовал меня Костя перед отъездом в Иран, — если не хочешь, чтобы тебя

там смешали с говном, ты должен все проблемы в стране знать на уровне лучших специалистов

посольства, а исфаганскую тему — как никто другой!» Поэтому первым, с чего я начал работу в

генконсульстве, стала организация сбора информации.

У нас в кино и популярной литературе действуют устойчивые стереотипы: строгие мужчины в

пальто с поднятыми воротниками, ночью, под дождем, в кривых переулках городских окраин

встречаются с такими же мужчинами и получают от них перетянутые бечевой пакеты. В них

содержится секретная информация.

Может быть, где-то так и бывает, но в данном случае все выглядело иначе: на местном

строительном рынке мы с завхозом купили большое количество медной проволоки, из нее на

крыше административного здания соорудили мощную крестообразную антенну; из Москвы

доставили приемник «Север» отечественного производства, используемый на полярных станциях.

Это был здоровенный, тяжелый железный ящик с кристаллической шкалой частот и

автоматической настройкой, по тем временам — явление уникальное. Когда к нему подсоединили

антенну, он начал улавливать любые звуки на любом расстоянии, вплоть до шелеста волн

Ледовитого океана. А уж голоса радиостанций иранской оппозиции, прятавшиеся где-то

неподалеку, несмотря на маломощность, звучали из него как передача «С добрым утром,

малыши» по домашней трансляции. К приемнику присобачили обычный магнитофон, и с ним он

работал круглые сутки, автоматически перестраиваясь в нужное время на заданную частоту.

Дежурные коменданты только кассеты в магнитофоне меняли.

Каждый день начинался с обработки информации. Я садился рядом с машинисткой, брал толстую

пачку свежих центральных газет, журналов и местной исфаганской прессы и начинал вслух

переводить с листа нужные мне материалы. Потом то же самое делал с записями вчерашних

новостных радиопередач, собранных со всего мира, и материалами иранского телевидения.

Закончив, раскладывал напечатанные переводы по тематическим досье. На все уходило два — три

часа.

Вторая половина дня посвящалась приему посетителей или работе в городе, где я встречался с

разными людьми — жителями Исфагана, с которыми вскоре после приезда сумел завести