Покер с Аятоллой. Записки консула в Иране

Он принес тетрадь, я проверил — вроде все верно. Тут к нам присоединился второй товарищ. Горько вздохнув, он посмотрел на меня с тенью обиды, налил и тут же выпил стакан сиреневой жидкости. Через полминуты щеки его надулись, рот сам собой приоткрылся и издал звук стартующего мотоциклета.

- Ребята, — сказал я, — а вы технологию, часом, не нарушали?

- Ты чего? — возмутились они. — Мы носились с этой бутылью, как с первой любовью, разве что цветы не дарили!

Но тут двух вариантов быть не могло, я дождался, когда подойдет третий, и устроил им строгий допрос. Сначала все отпирались, но я наседал, и под жестким давлением один наконец раскололся. Им оказался радист. Однажды сменившись с ночного дежурства, он заглянул проведать бутыль. Хозяин квартиры был на работе. Неожиданно нос радиста учуял легкий запах браги, его несли с собой пузырьки, поднимавшиеся из гидрозатвора. И сердце мужчины дрогнуло, он не смог удержаться, вскрыл бутыль и выпил часть содержимого. Как водится, одно преступление повлекло за собой другое. Чтобы скрыть свой безнравственный поступок, похититель долил воды, бросил немного дрожжей и закупорил отверстие. Но этим дело не кончилось.

Ты сколько раз туда дрожжи бросал?! — потребовал я ответа.

Пять, — признался он, отведя в сторону взгляд.

Ну что вам сказать?! Их дружба, слава Богу, из-за этого не распалась, но в дальнейшем они химичили с кишмишом по отдельности.

Среди служебных задач, которые мне приходилось решать, был «прием в гражданство СССР». Это совершенно уникальная работа, которой в Иране ни до, ни после меня, по-моему, никто не занимался. Дело в том, что в провинции Исфаган с давних пор проживает большое число грузин. Они оказались там во времена шаха Аббаса, частично по собственной воле, частично насильно. Первую категорию в основном составляли воины, вторую — ремесленники и крестьяне. Иранские грузины приняли ислам, но сохранили древний язык и часть национальных традиций. Их общая численность в стране — около 250 000. Местом компактного проживания является Ферейдуншахр, расположенный в 140 км от Исфагана.

Когда им стало известно, что в советском генконсульстве появился грузин, они потянулись ко мне с просьбами рассказать о современной Грузии, снабдить книгами, журналами, фотоальбомами (тогда интернета не существовало), а через некоторое время несколько семей обратилось с ходатайством о приеме в советское гражданство.

Я подходил к этому делу очень серьезно. Во-первых, надо было понять, не шпионов ли я засылаю к нам в тыл? Во-вторых, нужны ли вообще эти люди нашей стране? В-третьих, нужна ли на самом деле наша страна этим людям, или это эмоциональный поступок с их стороны? Для решения вопросов предстояло много встречаться и говорить. А как это сделать, когда любой визит в консульство мог завершиться для них в местной тюрьме или, как минимум, жесткой беседой в контрразведке? Тем не менее работа велась.

Общаясь с иранскими грузинами, я видел перед собой искренних, честных людей и понимал, что ими, безусловно, движет любовь к исторической родине. Однако они, даже отдаленно, не представляли себе советских реалий.

Я не имел права сказать им: «Не езжайте в Советский Союз, это — другая планета!», но предоставлял максимум информации для принятия взвешенного решения. В итоге около 30 семей выехало в СССР.

В последующие годы я не раз вспоминал исфаганских грузин: куда я отправил этих людей, на какие беды обрек?! Мне было неведомо, как сложились их судьбы после распада нашей большой страны, жестокой гражданской войны в Грузии и многолетней разрухи. Беда накрыла здесь всех, поэтому, скорее всего, клянут и меня, и свою опрометчивость. Впрочем, вряд ли мне доведется когда-нибудь точно об этом узнать.

Но говорят же: «Пути Господни неисповедимы!» — у этой истории оказалось неожиданное продолжение.

Спустя много лет меня самого судьба вернула в Грузию. Дипломатическое поприще осталось далеко позади, я занимался новым творческим делом: писал сказки и летал на воздушных шарах. Моя красавица жена, поддерживавшая меня во всех начинаниях, создавала уют в нашем тбилисском доме. «Давай купим растения!» — сказала как-то она. Я согласился и набрал телефон близкой подруги, которая занималась озеленением города.

Ната, ты же знаешь нашу квартиру?! Хотим купить симпатичную зелень, что посоветуешь и где это можно достать?

Тебе нужен «фикус Бенджамена», — ответила Ната, — красивый и не требует яркого света. Запиши телефон. Продавец, кстати, — твой тезка. Живет на окраине города, там же у него парники. Но только никому не давай его номер, не хочу лишней конкуренции, у него лучший товар и самые низкие цены.

Я не стал тянуть с этим делом и в тот же день позвонил садовнику.

Добрый день, господин Реваз! Меня зовут Реваз Утургаури, хочу приобрести «фикус Бенджамена», ваш телефон мне дала...

Здравствуйте! — неожиданно радостно воскликнул садовник.—Как хорошо, что вы позвонили! Я много раз видел вас в небе над городом и по телевидению, пытался найти, но не знал, как связаться! Очень хочу с вами встретиться!