Похищение Быка из Куальнге

Тут прискакал к Кухулину Серый из Махи, дабы защитить его, пока была еще в нем душа, и ото лба исходил луч света. Три кровавых броска совершил на врагов Серый из Махи и пятьдесят из них разорвал зубами, а по тридцать сокрушил каждым копытом. Оттого-то и говорится, что не бывает натиска сокрушительнее того, что обрушил на врагов Серый из Махи после смерти Кухулина.

Потом прилетели птицы и сели на плечи Кухулина.

– Не прилетали доныне птицы на этот камень, – сказал Эрк, сын Кайрпре.

Потом ухватил Лугайд из-за спины волосы Кухулина и отрубил ему голову. Тогда выпал из руки Кухулина его меч и отсек Лугайду правую руку, так что свалилась она на землю. В отместку отсекли Кухулину правую руку.

Потом ушли оттуда воины, унося с собой голову Кухулина и его руку.

Пришли они в Тару и там погребли голову и руку, завалив щит Кухулина землей доверху. Так сказал Кенд Файлад, сын Айлиля{315}:

Пал Кухулин – прекрасный столб,
воин могучий из Аирбиу Рофир{316}
остановил воинов – моя защита{317}
Лугайда, Сына Трех Псов{318}.
Многих сразил он – ясная сила –
не смертью труса погиб он.
Четырежды восемь воинов, четырежды десять,
четырежды пятьдесят – прекрасная битва,
четырежды тридцать – огромно число,
четырежды сорок – деяние кроваво.
Четырежды двадцать – найден с честью –
сразил сын Суалтайма.
Убиты – долог плач –
тридцать королей от ударов его,
…………………….
семижды пятьдесят героев{319}.
Конец пришел его пути –
великого героя – на холме Тары,
приставлена голова его
к затылку Кайрпре Ниа Фера.
Воистину, голова Экдаха
лежит в Сид Нента за Усциу
приставлена голова Кайрпре – прекрасный
король – к затылку Экдаха в Тетба{320}.

Потом двинулось войско дальше на юг и подошло к реке Лифи. Сказал тут Лугайд своему вознице:

– Стал тяжел мне мой пояс. Хотелось бы мне выкупаться.

Отделился Лугайд от войска, которое пошло дальше, и выкупался. Вдруг заметил он между своих икр плывущую рыбу. Отдал ее Лугайд вознице на берег, а тот разжег огонь, чтобы изжарить ее.

Между тем, войско уладов двигалось от Эмайн Махи на юг к горе Фуат, дабы собрать там дань. И был уговор между соперниками в подвигах, Коналом Кернахом и Кухулином, что, кто бы из них ни умер первым, он будет отмщен другим. И говорил Кухулин, что если погибнет он первым, то должен быть отмщен немедля, и сам отомстит за Конала, лишь только прольется его кровь на землю.

Ехал Конал на своей колеснице впереди войска, как вдруг встретился ему Серый из Махи, что весь в крови бежал к Серому Озеру. Так сказал тогда Конал Кернах:

– Если бежит он с хомутом к Серому озеру, значит пролилась кровь и разбита колесница. Пролилась кровь людей и лошадей вокруг правой руки Лугайда. Лугайд, сын Ку Рои, сына Дайре – вот кто убил моего названного брата Кухулина.

Потом двинулись вперед Конал Кернах и Серый из Махи и добрались до того места, где было сражение. Увидели они Кухулина подле камня, и тогда подошел к нему Серый из Махи и положил голову на его грудь.

– Большая печаль Серому из Махи это тело, – сказал Конал.

После этого отошел Конал и поставил ногу на вал.

– Клянусь тем, чем клянется мой народ, – сказал он, – это вал великого воина.

– Воистину, нарек ты его, – сказал друид, – отныне и до конца времен будет он называться Валом Великого Воина.

Потом отправился Конал дальше по следу войска. Лугайд же в то время купался.

– Погляди по сторонам, – сказал он своему вознице, – дабы никто не застал нас врасплох.

Посмотрел по сторонам возница и сказал:

– Едет к нам всадник, о, Лугайд. Велика быстрота и поспешность, с которой он мчится. Кажется, будто все вороны Ирландии вьются над ним. Мнится мне, словно все поле перед ним устлано хлопьями снега.

– Не по душе мне тот воин, – ответил Лугайд, – ибо это сам Конал Кернах на Красной Росе. Не вороны вьются над ним – то летят комья земли из-под копыт его коня. Не снег устилает равнину – то хлопьями падает пена с морды его коня и с удил. Посмотри, какой дорогой он едет.

– Едет он к броду, – ответил возница, – той же дорогой, где шло наше войско.

– Пусть бы проехал он мимо, – сказал Лугайд, – ибо не по душе мне встреча с этим всадником.

Между тем, подъехал Конал Кернах к броду и, зайдя на его середину, посмотрел в сторону{321}.

– Запах лосося там, – сказал он.

Во второй раз посмотрел он в сторону.

– Запах возницы там, – сказал он.

В третий раз посмотрел он в сторону.

– Запах короля там, – сказал он.