Похищение Муссолини

– Коль уж мы столь плохо позаботились о формировании национальных подпольных центров в различных республиках Совдепии в канун 22 июня, то по крайней мере не должны забыть об этом, временно оставляя их территории. В том, что вермахт умеет воевать, уже не сомневается никто, несмотря на последние серьезные неудачи. Но теперь нужно доказать, что мы не только сами научились сражаться, но и умеем делать это чужими руками. Что куда выгоднее и менее хлопотно, чем посылать на фронт все новые и новые части.

– Совершенно согласен с вами. Так вот, если говорить серьезно, на Украине сейчас крайне сложная ситуация.

– Прежде всего потому, что слишком много партизан.

– Слушая вас, я подумал именно о том, что красные оказались более предусмотрительными. Они неплохо подготовились к ведению партизанской борьбы, использовав во многих случаях патриотизм аборигенов, а также усиленно подогревая его пропагандой и оружием.

– Тогда мы – единомышленники. Кстати, вы представились как Беркут. Не послышалось?

– Первое попавшееся слово.

– Тем не менее мне приходилось встречать эту кличку в нескольких донесениях агента СД из Подольска. И речь в них, надеюсь, шла не о вас.

– Естественно.

– Между прочим, там сообщалось, что вы пытались вербовать этого сорвиголову.

«Даже так? – удивленно отметил про себя Штубер. – Тогда мы в неравных условиях. Этот человек знает обо мне значительно больше, чем я мог предположить. Кажется, значительно больше, чем я сам».

– Какова судьба этого русского офицера? – окончательно добивал его Виммер-Ламквет.

– Сейчас он, возможно, схвачен и находится в лагере для военнопленных. Под особым наблюдением. Исходя из вашей концепции, – а я полностью поддерживаю ее, даже в какой-то мере пытаюсь внедрять в жизнь, – этот человек может стать неоценимым агентом, резидентом, лидером националистов, диверсантом – словом, кем угодно.

– Причем самое ценное то, что он не «запятнал себя», как говорят большевистские пропагандисты, сотрудничеством с оккупантами. Наоборот, упорно сражался против них. Я не прав?

– Вы прочли мои мысли. И даже не считаю это странным. Профессионал есть профессионал. Был бы рад видеть в вашем лице своего коллегу по Восточному фронту.

– Убедившись в моем интересе к «восточной теме», можете предположить, что такое тоже неисключено. В конце концов судьба рейха решается сейчас не в Африке. Черный континент может подождать. А значит, нам, «африканистам», есть смысл на какое-то время переориентироваться.

– Опыт остается опытом, независимо от климата, в котором нам приходится действовать.

– Однако не учитывать климат было бы губительно, гауптштурмфюрер, – хотя он был моложе Штубера, но позволял себе говорить с ним почти по-отечески. – Особенно политический.

– Верно замечено. Тем более что в России мы оплошали с учетом климата, и в самом прямом смысле. Вы тоже собираетесь принимать участие в том деле, ради которого нас собрали здесь?

– Непосредственно – нет. В роли консультанта. Зато на месте к вам присоединятся несколько специалистов по Италии, – то ли проговорился, то ли прозрачно намекнул Виммер-Ламквет.

«Все-таки Италия», – облегченно вздохнул Штубер. Хотя он и считается специалистом по России, но как и этот человек в штатском, с удовольствием сменил бы на какое-то время местность, климат и специализацию.

– Однако, даст бог, у нас еще будет время поговорить о вашей Подолии с ее Черным лесом, горной грядой Медоборов и полуразрушенными крепостями, – поразил Штубера своей информированностью этот загадочный «африканец». Вот что значит привычка основательно готовиться к каждой операции.

– Дай-то бог. Вы скромничаете, господин Виммер-Ламквет… Оказывается, о Подолии вы знаете больше меня.

– «Много лет размышлял я о жизни земной. Непонятного нет для меня под Луной. Мне известно, что мне ничего неизвестно, – вот последняя правда, открытая мной!». Омар Хайям, – снисходительно облагодетельствовал Штубера своей белозубой улыбкой «Стефан Штурм, он же Эрнст, он же…» – Специалист начинается не с армейского полигона и не с занятий в диверсионно-разведывательной школе. Он начинается с искреннего интереса к языку, нравам и быту жителей того региона, в котором ему придется действовать. Многие агенты никак не хотят смириться с этой прозаической истиной.

34

Тучи накапливались на горной вершине и, подобно снежной лавине, скатывались ее склонами на аэродром.

Клубы тумана медленно поглощали выкрашенные в голубовато-серые, под цвет неба, маскировочные тона планеры, словно сжигали их в своем холодном чадном пламени, избавляя историю от всего того, что последует за их завтрашним взлетом в поднебесье.

Поглядывая на эту вершину из окна администраторской офицерского отеля, отведенного ему под временный штаб, Скорцени лишь свирепо скрежетал зубами. Страшила сама мысль о том, что метеорологи могут не разрешить взлет его планерской эскадрилье, и тогда операцию нужно будет переносить еще на сутки.