Похищенная викингом

Эльфвина не сразу смогла прийти в себя. Возможно, правда в том, что ей больше никогда не удастся стать прежней.

Она обессилела в его объятиях. В мире Торбранда не было места таким понятиям, как добродетель и слабость, значима была лишь сила, в той высокой степени, которой она не знала раньше. Великан, железной хваткой удерживающий ее на ретивом скакуне, уносящем все дальше от привычной, знакомой жизни. Было в этом ритме нечто завораживающее.

Щеки покраснели от холода, девушка, казалось, слилась с конем и всадником, оттого движения показались более плавными и темп менее тревожащим. Ей даже стало немного жаль прерываться, когда мужчины по какому-то сигналу, который она не заметила, остановились, коротко переговорили и двинулись уже медленнее вглубь леса. В сгущающихся сумерках фигура ехавшего впереди Ульфрика вскоре стала едва различима. Торбранд и рыжеволосый великан двинулись в другом направлении, и вскоре они выехали к большой поляне.

Торбранд занялся животными, Лейф нашел клочок земли у дерева, который не был покрыт снегом. Некоторое время он тщательно стряхивал снег с веток дерева, потом принялся разводить огонь, достав из кармана какой-то предмет, похожий издалека на кусок коры. Выбив искры, он поджег несколько веточек.

Эльфвина решила, что должна чем-то помочь, но остановила себя. Как верно заметил ранее Торбранд, она пленница, а не гостья. И конечно, не будущая супруга, отданная врагу, чтобы построить мирные отношения на руинах поселений и костях воинов. Принцесса села в отдалении и принялась обдумывать, как лучше вести себя дальше. Побег она по-прежнему исключала. Невозможно понять, где они находятся, можно лишь предположить, основываясь на том, что двигались они на север от того места, где ее остановил Торбранд. Даже если ей удастся найти, кто ей поможет, едва ли получится передвигаться быстрее, чем хорошо обученным выживанию в любых условиях воинам-норманнам.

Она не вполне отчетливо понимала, какова цель ее похищения, но уже могла сделать некоторые выводы. Она жива и невредима. Ее куда-то везут и хотят доставить в целости и сохранности. Конечно, мужчинам не стоит доверять, они всегда меняют планы, если это выгодно, но все же она не считала, что находится в смертельной опасности. Впрочем, тревожиться всегда есть о чем.

Сейчас, когда впереди ночь, она не могла позволить страху завладеть разумом.

Матушка ничего хорошего не говорила об обязанности женщины делить ложе с мужчиной, а ведь у нее был муж, которого надо было уважать и почитать, особенно сестре короля Уэссекса. «Я выполнила свой долг, — сказала Этельфледа в день совершеннолетия дочери. — Послушай же меня. Ты исполнишь свой так, как этого потребует судьба. И молись, чтобы тебе не пришлось ждать долгих десять лет, чтобы подарить мужу ребенка».

Этого хочет от нее Торбранд?

Пламя обжигало ее изнутри. Нет никакого смысла беспокоиться о том, что ждет ее в будущем, этого ей изменить не под силу. Потому она сидела на холодном камне и наблюдала за ловкими действиями мужчин.

Закончив одно дело, Торбранд стал устанавливать два шатра. Эльфвина внимательно наблюдала, стараясь не упустить, что и как он делает. Чем больше она знает, тем больше сможет сделать. По крайней мере, так всегда учила матушка. Она сама не была неженкой, предпочитала дать дочери больше знаний, обращала внимание как на важные вещи, так и на те, что казались второстепенными. «Женщине неизвестно, какая, пусть мельчайшая, деталь изменит все», — говорила Этельфледа.

Видя, как Торбранд расстилает шкуры, на которых им предстоит опять провести ночь, она поняла, что не может больше обдумывать тактику. В голову пришла мысль, что она никогда раньше не спала в объятиях мужчины. Сначала не понимала, как к этому относиться, но потом решила: не стоит ничего усложнять. Расслабившись, она будто погрузилась в глубокую реку, и течение понесло ее. Сейчас многое нужно принять, со многим смириться. Эльфвина задумалась, почему ей спалось так хорошо и крепко, ведь без мягкого матраса должно быть неудобно, к тому же руки Торбранда были тяжелы, как толстые ветки могучего дерева. При этом воспоминании внезапно появилась тяжесть в ногах, хотя она и сидела.

Всех ее знаний об отношениях с мужчиной было мало, чтобы представить, каково будет совокупляться с ним на этих пушистых шкурах. При одной этой мысли бросило в дрожь.

«Терпи, будь сильной», — твердила она себе.

Впереди будет не один день, за которыми последуют холодные ночи. Никто не знает, чему и когда суждено случиться.

Сейчас перед ней уже разгорался костер, особенно яркий на фоне темного леса, от него исходило тепло. Надо радоваться и этому.

Торбранд переговорил о чем-то с братом и повернулся к ней, окинув хмурым взглядом, от которого внутри опять появилась дрожь. Он смотрел пристально и молчал. По непонятной причине, дрожь сменилась волнением, но странного характера, такого она не испытывала раньше. Дыхание сбилось, в животе появилась тяжесть.

Торбранд не успел ничего сказать — на поляну выехал Ульфрик с привязанной к седлу добычей.