Похищенный трон

– Как тебе будет угодно, – ответил Абивард. Гонец с облегчением выдохнул, оставив в морозном воздухе облачко пара, а потом подозрительно взглянул на Абиварда. Тот старательно хранил на лице невинное выражение.

– Клянусь Господом, ничто не грозит тебе из-за сообщения, которое ты привез. – Абивард изогнул руку в жесте благословения.

– Ты великодушен, повелитель. Птардак приказал мне прежде всего передать вот это. – Гонец распечатал футляр для посланий. Вместо письма на его открытую ладонь выпали три черных камешка. – Это те самые камешки, которые он бросил на землю при свидетелях и объявил себя разведенным со своей бывшей женой госпожой Динак, твоей сестрой.

Абивард расхохотался. Настороженность посланца Птардака в одно мгновение сменилась изумлением. Он ожидал любой реакции – гнева, возможно, смятения, только не этого.

– Можешь возвратить камешки своему повелителю с наилучшими пожеланиями от меня. Скажи ему, что он опоздал и развод уже объявлен, – проговорил Абивард.

– Повелитель, я не понимаю, – осторожно начал гонец. – По закону и обычаю ты не имеешь власти расторгнуть брак твоей сестры с моим господином Птардаком.

– Правильно, – согласился Абивард. – Но Царь Царей, да продлятся его дни и прирастет его царство, такую власть имеет.

– Смердис, Царь Царей, не… – начал гонец. Абивард прервал его:

– Да, но Шарбараз, Царь Царей и истинный повелитель Макурана, поступил именно так.

– Шарбараз – Царь Царей? – Посланец Птардака вылупил глаза, словно осетр, отловленный в реке Век-Руд. – Но каждый знает, что Шарбараз отрекся от престола.

– Очевидно, не каждый знает, что отречение было вырвано у него силой, под клинком кинжала, и что он был заточен в крепости Налгис-Краг, – сказал Абивард.

Глаза всадника и вовсе выкатились из орбит. Абивард с наслаждением продолжил: И не каждый знает, что моя сестра и я вызволили его из Налгис-Крага, а в его темницу поместили твоего драгоценного повелителя. Кстати, сколько времени понадобилось Птардаку, чтобы вернуть себе свой истинный облик?

Около минуты гонец блеял и запинался, пока наконец не выдавил из себя:

– Повелитель, я ничего об этом не знаю. Я всего лишь маленький человек, а таким опасно лезть в дела тех, кто сильнее его. У меня при себе еще и письмо к тебе от моего повелителя Птардака. – Он вручил Абиварду второй кожаный футляр.

Абивард открыл его со словами:

– Может, ты и маленький человек, но ты ведь знаешь, был ли твой повелитель некоторое время похож на самого себя или на кого-то другого, а?

– Я не уполномочен говорить об этом с тобой, – ответил гонец.

– Нет так нет. – Абивард извлек пергаментный свиток и развернул его.

Послание отличалось лаконичностью: «Война до ножа». Абивард показал письмо гонцу:

– Можешь передать от меня Птардаку, что у ножа два конца. Если он предпочтет поддержать узурпатора, а не истинного Царя Царей, то окажется не с того конца ножа.

– Я в точности передам твои слова, – ответил всадник.

– Будь добр. И еще – подумай о них на обратном пути в Налгис-Краг. Когда же приедешь, расскажи своим друзьям, что произошло – и почему. Некоторые из них, бьюсь об заклад, знают, что стряслось с Птардаком, когда мы освобождали Шарбараза. Но перед отъездом поешь хлеба, выпей вина, погрейся у огня. Что бы там ни говорил Птардак, с тобой мы не враги.

Но гонец покачал головой:

– Нет, повелитель, это было бы нехорошо. Я верен моему дихгану, верен до конца, и я не буду гостем человека, с которым, видимо, очень скоро мне придется сражаться. Однако благодарю тебя за великодушное приглашение. – Он чуть причмокнул губами, словно пережевывая то, что сказал ему Абивард. Лицо его было задумчиво.

– Жаль, что твой дихган не выказал такую же верность своему истинному повелителю, какую ты выказываешь ему самому. Ступай с миром, если считаешь, что иначе нельзя. Может быть, когда ты услышишь все, ты передумаешь. Возможно, и некоторые твои друзья начнут, думать иначе.

Гонец Птардака не ответил. Но, развернув коня, направляясь в обратный путь к Налгис-Крагу, он отсалютовал Абиварду. Тот ответил тем же. У него появилась надежда, что Птардак не помог, а повредил себе этими тремя камушками и сопровождавшим их письмом с вызовом. Пусть его люди узнают, как он предал сына Пероза, и крепость Налгис-Краг, хоть и совершенно неприступная для нападения извне, очень даже может зашататься под своим хозяином.

В прокопченной кузнице было темно. Она освещалась главным образом пляшущим красно-золотым пламенем печи. В ней пахло дымом, раскаленным железом и потом.

Кузнец Ганзак был самым мощным борцом надела Век-Руд; грудь и плечи у него были как у быка, а руки, натренированные постоянной работой с тяжелым молотом, потолще, чем у иного человека ноги.

– Повелитель, величайший, ваш приход – честь для моего очага, – сказал он, когда Абивард и Шарбараз как-то ветреным утром зашли к нему.