Похлебкин. Избранное

В результате были созданы невиданный по размерам (количеству единиц, мощности, технической оснащенности) первый в мире рыболовный траловый флот и две китобойные флотилии. Они были предназначены для ловли только больших, многокилометровых, плотных косяков рыбы, чтобы машина и вся рыбообрабатывающая техника могли работать непрерывно, сутками, а затем, набив до отвала трюмы и верхнюю палубу рыбой, устремиться опять-таки на больших скоростях к родным берегам, чтобы, выгрузив добычу, вновь вернуться для работы в Мировой океан. Только при таком темпе все расходы на океаническую рыбу полностью бы окупались. Армада океанического рыбфлота не могла «размениваться» на мелочи, то есть брать всякую рыбу, а затем сортировать ее. Велся лов только таких категорий (видов) рыб, которые являлись массовыми, то есть скумбрии (макрели), сельдевых, тунца, сайры, рыбы-сабли, креветок, криля. В Охотском море и в бассейне Амура обитали почти 300 других пород промысловой, съедобной, деликатесной рыбы, так и не востребованных из-за их разнообразия, разнокалиберности и относительной малочисленности косяков, требующих при лове строго индивидуального подхода, а не «пахать вслепую», «по приборам», когда скорость движения сейнера, скорость хода и выгреба трала были уже отработаны, стандартны, как и получаемые результаты.

Если нестандартная рыба попадала случайно в трал, то она систематически выбрасывалась, чтобы «не отсвечивать» в показателях рыболовов и производителей рыбной продукции, не мешать. Тем самым не весь валовой улов доходил до торговли, до реального потребителя. Люди (в данном случае — бюрократы, чиновники производственных, счетных и контролирующих звеньев рыболовства) не хотели «мороки», «путаницы», то есть лишней работы, избегали ситуаций, требующих размышления, ответственного, самостоятельного решения. В результате и государственные, и народные интересы грубо попирались.

Когда я в конце 60-х годов, ознакомившись лишь с ориентировочными данными потерь при лове, сказал зам. министра рыбной промышленности Рытову, что наплевательское отношение к ценному рыбному сырью — чудовищно, то он раздраженно бросил: «Да что вы, кабинетные ученые, понимаете в жизни! Кто со всем этим будет возиться!». И тут же дал распоряжение не предоставлять мне никакой информации о работе отрасли, отобрать пропуск в министерство[40].

Конечно, в то наивное еще время, когда не было никаких компьютеров, а раздельщицы на плавучих рыбзаводах записывали слюнявыми химическими карандашами у себя на предплечье приблизительный тоннаж прошедшей через их стол рыбы, чтобы к концу суток (!) подбить бабки в бухгалтерии, где все данные должны были совпасть, трудно было требовать дифференциации лова и учета, а тем более внедрения разнообразного ассортимента в торговлю. Ведь и с тем, что давалось, так сказать, «дуриком», практически не могли совладать. Не было кадров, навыков, знаний, дисциплины, культуры. Всего того, что требовалось и в других отраслях хозяйства, может быть, более важных с точки зрения высшего руководства, чем рыбная промышленность. Тем более что рыбный министр Ишков регулярно и всегда в достаточном количестве снабжал цековские и министерские буфеты, а также индивидуальные пайки столь любимой всеми на Руси черной осетровой и красной лососевой икрой. В чем же тогда была проблема рыбной промышленности? Ее не было видно. Она заслонялась очень надежно вкусным осетрово-лососевым занавесом.

Еще большие потери учтенной рыбы происходили из-за ее несвоевременной и неграмотной разделки, небрежной транспортировки в торговую сеть, где она портилась в результате нарушения условий хранения, протухала, а затем списывалась сотнями тонн, сводя по существу на нет усилия рыбной промышленности.

Все эти промахи самих «рыбников» совершенно не беспокоили, а даже, как это ни странно, радовали, ибо они совершались другим ведомством и давали возможность патетически восклицать: «Вот кто действительно губит у нас рыбу — торговля! А мы работаем в поте лица». Несомненно, что и это была правда, но от этого потребителям, народу, а тем более государству в целом, было не легче: ведь проблема обеспечения людей едой оставалась, вопреки фантастическим цифрам улова и не менее впечатляющим цифрам поступления рыбы в торговую сеть. А эффекта от этого не было. То есть он был, но весьма отрицательный.