Поход без привала

В тот же день Белов и Щелаковский вылетели в штаб Западного фронта. Готовясь к докладу Военному совету, они почистили сапоги, подшили подворотнички к своим истрепанным гимнастеркам. Павел Алексеевич достал из полевой сумки и прикрепил два ордена Ленина, которыми очень гордился.

Генерал армии Жуков и член Военного совета Булганин не заставили ждать приема. Поднялись навстречу, поздоровались. Жуков предложил сесть, спросил:

— Что, окруженец, вернулся?!

Давно знал Белов, что шутки у Георгия Константиновича тяжелые, грубоватые. Обижаться на них не следовало. Но тут не выдержал. Вскочил, худой, злой, одернул гимнастерку с такой силой, что лопнул шов:

— Товарищ генерал армии, вверенная мне группа войск выполняла в тылу противника ваш боевой приказ и вышла к своим по вашему же приказу! Мы прорвались со своими знаменами, сохранили свою честь, партийные билеты и ордена!

— Ну, не обижайся, не обижайся, я ведь так… — успокаивающе произнес Жуков. — Садись, Павел Алексеевич, рассказывай по порядку.

Комиссар Щелаковский заговорил первым, давая Белову время остыть. Он стал рассказывать о боевых делах гвардейцев, о помощи населению.

Членов Военного совета интересовало многое: какова обстановка в немецком тылу, какое настроение у населения, как действуют партизаны? Беседа тянулась долго. Постепенно сгладилось напряжение первых минут, и разговор пошел деловой, спокойный.

Жуков предложил всем встать и собственноручно привинтил к гимнастерке Белова новую награду — орден Красного Знамени.

— А теперь — какие просьбы у вас?

— Просьбы есть, — сказал Павел Алексеевич. — Все пять месяцев в рейде люди не получали денежное содержание.

— Выдать за весь срок.

— Бойцы и командиры в лохмотьях, надо полностью переобмундировать их.

— Еще.

— Измотались люди, Георгий Константинович. Бои, голод, переутомление. Прошу дать личному составу отпуск на трое суток, не считая дороги. А кому некуда ехать — отпуск при части.

— Дадим, — чуть поколебавшись, решил Жуков. — Вам со Щелаковским тоже. Вызывай, Павел Алексеевич, семью в Архангельское. Отдохни там, пока можно. Семью — на месяц. Тебе — неделя.

— Спасибо.

На следующий день командир и комиссар вылетели в Калугу, возле которой находился теперь штаб 1-го гвардейского кавалерийского корпуса. Там встретили их заместитель Белова генерал Борисов и соратник по рейду Михаил Иосифович Глинский. Он недавно стал генералом и командовал 7-й гвардейской кавдивизией, включенной в состав корпуса.

Виктор Кириллович Баранов на радостях так стиснул Белова в своих медвежьих объятиях, что Павел Алексеевич чуть было не задохнулся.

— Фу, — весело сказал он. — Ну и силища! Вот, оказывается, где подстерегала меня главная опасность! Впредь осторожней буду!

20

Хорошего коня приготовили генералу. Выносливый красавец дончак даже внешне похож был на Победителя. И все же — чужой. Иногда, забывшись, Павел Алексеевич трогал ладонью его шею, как любил Победитель. Тот всегда вздрагивал от ласки благодарно и радостно. А этот, новый, не понимал…

С утра Павел Алексеевич инспектировал артиллерийский дивизион и остался доволен. Батареи полностью укомплектованы, техника новая, люди дело свое знают хорошо. Смотрел на них: веселых, здоровых, ловких, а мыслями переносился за линию фронта, где еще пробивались через вражеские заслоны дорогие его гвардейцы.

Обрадовался, когда увидел на окраине деревни, среди сараев, группы бойцов в старом, выцветшем обмундировании. Сразу узнал: это свои, из рейда!

Спрыгнул с коня, люди бросились к нему, как к отцу. Он смеялся, жал руки, отвечал на десятки вопросов, сам расспрашивал о последних схватках с немцами, о знакомых бойцах.

А потом удивился — почему кавалеристы не переодеты, почему живут в сараях, а не в домах? Солдаты стушевались, умолкли, и Павел Алексеевич понял: что-то не так.

Гвардейцы расступились, давая дорогу командиру полка подполковнику Борщову. Тот ковылял медленно: нога забинтована, рука перевязана, на голове бинт. Доложил по форме: люди отдыхают, в наличии столько-то.

— Не понимаю, — сказал Белов. — Полк выстроен в деревне для встречи, я туда еду. А вы — здесь?

— Лишние мы в своем полку, вот что, — с обидой вырвалось у Борщова. — Там похоронили нас всех давно. Полк укомплектован, командир новый, а мы — сверх штата.

— Да-а-а, — протянул Белов, чувствуя, что краснеет. — И в других полках так?

— Еще хуже, — махнул Борщов здоровой рукой. — Нас хоть кормят, а другие сами кое-как перебиваются. Мы же без продовольственных аттестатов пришли.

— Ладно, разберусь, — сказал генерал, стараясь выглядеть спокойным. — А пока могу сказать лишь одно: все, кто был в рейде, получают отпуск домой!..

Он инспектировал потом полк и видел, что это вполне подготовленная гвардейская часть. Даже ветераны корпуса были здесь из числа тех, кто прислан из госпиталей. Все, в общем-то, было нормально, однако Павел Алексеевич нервничал, возвращаясь мыслями к тем своим бойцам, которым сейчас трудно. Вероятно, ему действительно нужен был отдых — слишком уж стал впечатлительным и вспыльчивым.